Себастьян Юнгер - Племя [litres]

Пожилая женщина встала и сказала, что она воевала во Вьетнаме как мужчина, а затем ей пришлось вернуться домой и сменить пол.

Другой ветеран Вьетнама просто зачитывал многочисленные цитаты из выступлений представителей администрации Буша, которые, по его мнению, лгали о войне в Ираке.

Брендан О’Бирн рассказал, как встретил мать своего друга, которого убили через два месяца после их распределения в Афганистан. Она спросила Брендана, простил ли он убийцу ее сына, и он ответил – нет, не простил. Женщина сказала, что это обязательно нужно сделать. «И тогда я начал исцеляться, – сказал Брендан всем присутствующим. – Когда выпустил на волю гнев, который сидел у меня внутри».

Сегодняшние ветераны часто возвращаются домой и обнаруживают, что, хотя они готовы были погибнуть за свою страну, теперь им непонятно, как в ней жить.

Трудно понять, как жить в стране, которая разваливается на части из-за множества проблем. Разница в уровне доходов между богатыми и бедными все растет. Многие люди живут в коммунах, сформированных по расовому признаку. Пожилые практически оторваны от общественной жизни, а беспорядочная стрельба происходит так часто, что в прессе замолкают о ней дня через три.

А политики время от времени обвиняют несогласных в том, что они намеренно пытаются навредить собственной стране. Это обвинение так сильно разрушает единство общества, что большинство древних племен, скорее всего, наказывали бы за такое как за предательство. Это полное безумие, и ветераны знают это. В бою солдаты начисто игнорируют расовые, религиозные и политические различия в своем отряде. Неудивительно, что многие из них мучаются депрессией, вернувшись домой.

Я знаю, каково это – вернуться в Америку из зоны военных действий, потому что сам делал это не раз. Поначалу наш уровень комфорта и благосостояния немного шокирует, но за этим следует гнетущее осознание того, что мы живем в обществе, которое, по сути, воюет само с собой. Люди с невероятным презрением говорят в зависимости от их взглядов о богатых, бедных, образованных, мигрантах, президенте или обо всем правительстве США. Так обычно презирают врага во время войны, только теперь так думают о своих согражданах.

В отличие от критики, презрение особенно ядовито, поскольку оно морально унижает. Презрение часто направлено на людей, которых исключили из группы или объявили недостойными привилегий. Часто к презрению прибегают правительства, чтобы риторически оправдать пытки и насилие. Презрение – одно из четырех типов поведения, которое, по статистике, предвещает развод в женатых парах. Люди, говорящие с презрением друг о друге, вряд ли долго проживут вместе.

Самая тревожная риторика исходит из спора между либералами и консерваторами, и это опасная трата времени, поскольку обе стороны правы. Непрекращающаяся тревога консерваторов о высоких налогах, поддерживающих безработных «деклассированных элементов», имеет корни в нашем эволюционном прошлом, и от нее нельзя отмахиваться. Ранним гоминидам жилось нелегко, бездельники были прямой угрозой для выживания, поэтому мы чрезвычайно остро чувствуем, пользуются ли нами задаром члены нашей собственной группы. Но точно так же одним из признаков раннего человеческого общества была культура сочувствия, которая приучила нас заботиться о больных, пожилых, раненых и страдающих. По современным меркам, это общая либеральная тревога, которую также надо учитывать.

Две эти движущие силы сосуществовали сотни тысяч лет в человеческом обществе и были должным образом закодированы в политике США в виде двухпартийной политической системы. Вечный спор о так называемых программах социального обеспечения и, говоря шире, о либеральных и консервативных идеях никогда не будет завершен, потому что каждая сторона представляет собой древний и абсолютно необходимый компонент нашего эволюционного прошлого.

Итак, как же объединить безопасную, богатую страну, которая погрязла в бессмысленной политической игре с самой собой?

Как показать ветеранам, что они возвращаются в сплоченное общество, за которое в первую очередь стоило сражаться? Я задал этот вопрос Рейчел Иегуде из госпиталя в Нью-Йорке. Иегуда видела вблизи последствия такого антисоциального деления среди травмированных ветеранов. «Меня ужасает то, как сильно люди концентрируются на различиях. Почему бы не сосредоточиться на том, что нас объединяет?»

Соединенные Штаты обладают такой мощью, что единственная страна, которая могла бы разрушить ее, – это она сама. А значит, террористам в идеале следует оставить ее в покое. Тогда самые дурные человеческие устремления беспрепятственно вырвутся на волю, и их не сдержат ужасы предстоящей войны.

Главная угроза для существования племени – это не соревнование между его членами, которое как раз нужно поощрять. Главная угроза – это усиленное расторжение связи с другими членами группы. Именно это и пытаются сделать политики обеих партий, когда отпускают ядовитые замечания в адрес своих соперников. Именно это делают медийные фигуры, когда в открытую оскорбляют своих сограждан. Оскорбление людей, с которыми находитесь в одном окопе во время боя, – это невероятная глупость, и публичные фигуры, которые думают, что их страна не является потенциально одним большим форпостом, сильно заблуждаются.

В 2009 году американский сержант Боу Бергдал проскользнул в щель в колючей проволоке в Афганистане и ушел в ночь из расположения своей части. Его быстро поймал патруль талибов. Американские военные организовали массовые поиски, а следовательно, сотни товарищей сержанта оказались под угрозой. Солдаты чувствовали себя настолько преданными, что, когда пять лет спустя Бергдал был репатриирован, многие требовали, чтобы его судили за предательство. Но юридически это преступление не было предательством, поэтому армия США обвинила его в дезертирстве. А дезертирство по сей день карается смертью.

Коллективная ярость в отношении сержанта Бергдала является идеальным примером проявления племенного эпоса, который каждая группа или страна создает, чтобы поддерживать внутри себя сплоченность и преданность. Однако эта ярость в Соединенных Штатах довольно узколоба.

Бергдал рискнул жизнями большого числа людей. Но, с объективной точки зрения, он причинил своей стране куда меньше ущерба, чем финансовый коллапс 2008 года, когда банкиры вкладывали триллионы долларов налогоплательщиков в откровенно мошеннические ипотеки. Эти преступления были совершены, когда десятки тысяч американцев сражались и умирали в войнах за рубежом. Почти 9 млн. человек лишились работы во время финансового кризиса, 5 млн. семей потеряли кров, уровень безработицы повысился до 10 процентов.