Симона Мацлиах-Ханох - Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

Еще одним примером волшебной силы молитвы, создающей новую картину действительности, может служить «Синяя борода» [107]:

Синяя борода – богатый человек, которого все в округе знают и боятся, во-первых, из-за необыкновенного цвета бороды, а во-вторых, из-за необъяснимой пропажи всех девушек, которые выходят за него замуж. И все же находится девушка, которая соглашается стать его женой. Он привозит ее, ее сестру и подружек в замок, где оставляет их на неделю, а сам отправляется в дальнюю поездку, предварительно оставив молодой супруге связку ключей от всех комнат и кладовых замка. Он наказывает своей жене гулять и развлекаться, пользоваться любыми богатствами, но только не заглядывать в «каморку». Естественно, она отпирает запретную дверь, и ее взгляду открываются залитый кровью пол и привязанные к стене трупы ее предшественниц. От ужаса молодая женщина роняет ключ, и на нем остается несмываемое кровяное пятно, по которому Синяя борода сразу догадывается о ее проступке.

– Ты хотела войти в каморку, – в бешенстве кричит он. – Хорошо же, ты войдешь туда и займешь место возле тех женщин, которых ты там видела.

Девушка взывает о милосердии, но все, что получает в ответ, – это несколько минут на предсмертную молитву. Синяя борода спускается в каморку, а несчастная жертва зовет свою сестру:

– Сестра моя Анна, взойди, пожалуйста, на самый верх башни, посмотри, не едут ли мои братья? Если ты их увидишь, так подай им знак, чтобы они поторопились.

Несколько раз она спрашивает, не видно ли братьев, и слышит в ответ:

– Я вижу, солнышко яснеет и травушка зеленеет.

<���…>

Теряя терпение, Синяя борода требует от нее спуститься, но на этот раз сестра Анна видит большое облако пыли и принимает его за стадо баранов. Отчаявшаяся женщина спускается в подземелье, когда до нее доносится голос сестры: «Я вижу двух верховых, которые сюда скачут, но они еще далеко. Слава Богу, – прибавила она, погодя немного. – Это наши братья. Я им подаю знак, чтоб они спешили, как только возможно». Но отведенное время истекло, и Синяя борода одной рукой хватает беззащитную женщину за волосы, другою поднимает свой страшный нож. Именно в это страшное мгновение на пороге каморки возникают два молодых человека, убивают Синюю бороду и спасают свою сестру.

Нигде ранее в сюжете не упоминается, что у героини есть братья. И понятно, почему: она создала их силой своей молитвы. В момент, когда сестра Анна поднимается на башню, кажется, что это всего лишь безнадежная попытка приговоренной жертвы отодвинуть неизбежный конец, что она старается спрятаться от реальности, но неожиданно оказывается, что молодая женщина взяла власть над действительностью в свои руки и управляет ею по своему усмотрению. В сказках, как в жизни, «строительство действительности» является обратной стороной «укрытия от действительности», и зачастую внешние проявления этих состояний настолько похожи, что иногда трудно определить, находимся ли мы «в бегах» или «в процессе творчества». Оба эти процесса характеризуются погружением в себя, страстным желанием достичь воображаемого, но «побег от действительности» означает капитуляцию перед парализующей силой непротивления, отказ от полного разочарований внешнего мира и существование на воображаемых, не требующих борьбы просторах мира совершенного, в наличие которого мы никогда не верили; в то время как «сотворение действительности» предполагает временное погружение – медитативное и творческое – в себя и возрождение оттуда (из бескрайней веры в наши собственные силы, в себя и во все хорошее, что нас окружает) того, что уже существует в этом мире.

В каждой из женщин живут, если не сказать бурлят, творческие силы, которые, по словам К. П. Эстесс, как мощный подземный поток находят в нашей душе «устья и рукава», выливаются в «дикую реку», наполненную «живой водой», и мы, женщины, являемся в равной степени как ее источниками, так и ее потребительницами.

Жизни Ситтукан и Талии обрываются в тот самый момент, когда нарушается течение их творческой реки: веретено – орудие творчества – становится орудием смерти; оно не создает их, а уничтожает; не обеспечивает им непрерывности, а прекращает их поступательное движение, последовательность, преемственность – лишает их всех тех элементов, которые необходимы нам, чтобы творить, чтобы дышать.

Если наше творческое русло перекрыто, мы, как утверждает Эстес, уподобляемся гибнущей реке: усталые, лишенные энергии, почти неподвижные, мы медленно увядаем, отравленные ядами застоя и гниения наших же собственных глубинных богатств [109]. Мы творим потому, что нам необходимо творить. Временами этот процесс напоминает тлеющий уголек, на который надо дуть, чтобы он не угас, а иногда – пожар, пламя которого пожирает и ту искорку, из которой оно возгорелось. И из него появляемся мы, как птица Феникс из пепла, расправляем крылья и, вскрикнув то ли от боли, то ли от радости, устремляемся ввысь.

Все мы знаем, что пребывание в мире муз изобилует трудностями и разочарованиями, но тем, кто отрицает свою потребность в созидании, кто подавляет свое творческое начало и препятствует его проявлению, придется, рано или поздно, столкнуться с продуктами гнилостного разложения. Чем богаче наши внутренние ресурсы, тем больше запасы горючих материалов, поддерживающих творческий огонь, но, соответственно, и больше материала, который, оставаясь неиспользованным, склонен к разрушению и разложению.

Подобно многим из нас, Ситтукан и Талия проделали длинный и тяжелый путь, прежде чем обрели, казалось бы, простейшие, лежащие в основе всего умения, которые должны были быть заложены в них, как и в каждой женщине, с момента рождения. И как многие из нас, они получают свои жизнетворные силы во сне. Прошло уже немало лет с тех пор, как я впервые прочла историю о шамане из Мексики по имени Дон Люсио Кампос, и она, как и положено истории о колдуне, околдовала и меня. Дон Кампос, «Служитель всех ветров», был поражен молнией и провел в коме долгих три года. Тогда же он научился беречь облака, управлять молниями, понимать почву, семена и растения, пасти стада и, наконец, познал тайну красок [110].

Так и наши героини, Ситтукан и Талия, лишенные, как и многие из нас, врожденных жизнеутверждающих сил, открывают их секреты в процессе своей депрессии. Они не смогли постичь тайны прядильного ремесла в юности, и теперь, подобно мексиканскому колдуну, уже во взрослом возрасте познают и создают остов своего реального существования.