Доминик Гийо - Люди и собаки

Приведем еще несколько замечаний по этому поводу. Прежде всего, отношения с животным имеют для нас определенные преимущества по сравнению с отношениями с другими людьми. Так, например, в случае с животным значительно упрощаются ритуалы сближения и уменьшается риск быть отвергнутым. Люди могут уклониться или отказаться от взаимоотношений, тогда как животное гораздо охотнее идет на контакт. Иными словами, чтобы вступить во взаимоотношения с животным, от человека требуется значительно меньше усилий. Точно так же человек может довольно легко приостановить взаимодействие с животным, и это никак не отразится на их дальнейших отношениях, чего не скажешь об отношениях с другими людьми. В случае с животным от нас не требуется большого умения «подать себя», то есть нам не нужно прилагать каких-то особых усилий для того, чтобы создать собственный образ, который должен понравиться новому знакомому. Во взаимоотношениях с животным человек чувствует себя гораздо свободнее хотя бы потому, что сфера взаимопонимания здесь значительно уже, а обоюдно принятые нормы поведения значительно менее строгие, чем при общении между людьми. Проще говоря, находясь в одной комнате с животным, человек может позволить себе полностью расслабиться, чего он никогда не допустит в присутствии других людей.

Иными словами, наши взаимоотношения с животным имеют особое качество: в своей привязанности к животному человек получает возможность выстроить полноценные и аутентичные эмоциональные и социальные взаимоотношения с другим существом, отличные от тех, что его связывают с людьми. Животное-компаньон позволяет человеку вести настоящую социальную жизнь, во многих отношениях, вероятно, несколько менее сложную и эмоционально насыщенную — хотя и в этом можно усомниться, — однако куда менее рискованную и более предсказуемую, к тому же не требующую таких усилий, а то и жертв, как социальная жизнь в окружении людей. Сказанное особенно актуально для современного общества, построенное на индивидуализме и приоритете договорных отношений в микросоциальной коммуникации. Подобные отношения между людьми не являются строго обязывающими и могут разрушиться в любой момент. То есть в общении с животным — среди прочего — нас привлекает именно то, что четвероногий компаньон способен обеспечить человеку социальную жизнь, основанную на гибких или изменяемых обязательствах. И речь идет вовсе не об иллюзорных, обманчивых или противоестественных взаимоотношениях. Просто отношения эти менее напряженные, построенные скорее на полуобязательствах, при которых одного из участников взаимодействия, а именно животное, без всякого особого риска можно временно «выключить», а затем вновь «оживить» в статусе партнера по социальной коммуникации.

Разумеется, это правило справедливо не для всех людей: некоторые из нас не получают достаточного удовлетворения от общения с животными. Кроме того, правило касается и не всех животных — а только животных-компаньонов. Однако специфика отношений человека и животного позволяет понять, почему по достижении некоторого порога взаимоотношений с другими людьми человек может предпочесть им взаимодействие и эмоциональную связь с животным. Поэтому можно говорить о том, что кроме общения с людьми у человека существуют и другие возможности для реализации социабильности, разнообразные и необычные, подчас скрытые за густой завесой слов. Они гораздо более реальны, чем это предполагает идея об эмоциональном замещении. Такие способы общения способны украсить и оживить эмоциональную жизнь человека, сделав ее более насыщенной и яркой.

Еще один недостаток гипотезы об эмоциональном замещении заключается в том, что ее основные положения при желании можно применить к любым социальным связям человека, включая и те, которые он строит с другими людьми. Это весьма удобная позиция. Она все объясняет и не приводит при этом никаких существенных доказательств. На самом деле гипотеза основана на том, что причины возникновения эмоциональной связи между человеком и животным следует искать не в самой этой связи, а вне ее, в той сотканной из взаимодействий и ожиданий человеческой среде, где есть место только для других людей. Основное положение гипотезы гласит, что животное-компаньон служит человеку «заменителем» ребенка или друга, которых у него нет. Если взглянуть на это утверждение повнимательнее, можно заметить, что у него есть весьма своеобразные характеристики. Начать с того, что гипотеза может найти свое эпистемологическое подтверждение лишь вне поля, связанного с проблемой отношений между человеком и животным. Она и не предполагает изучения этих отношений, полностью сосредоточившись на тех причинах, по которым они возникли. Сами же отношения между человеком и животным здесь как бы и вовсе ни при чем — важно лишь то, что лежит в их основе.

Опасность подобного приема состоит в том, что его можно легко обернуть против исходной точки зрения, до бесконечности приводя все новые и новые аргументы. Тем, кто полагает, что собака служит для человека эмоциональным заменителем друга или ребенка, мы вправе возразить, пользуясь тем же приемом, что и друг, и ребенок вполне могут быть точно такими же «эмоциональными заменителями» каких-то других отношений и что нужны они только для того, чтобы облегчить страдания от нехватки того, что нам действительно необходимо. Отношения с другом или ребенком могут, например, заменить для человека отношения с родителями, которые он утратил с возрастом. Почему бы не пойти еще дальше и не предположить, что отношения с родителями сами по себе служат эмоциональным заменителем для удовлетворения других потребностей, нарциссических, например. В конце концов, можно задаться вопросом, вспоминая одно из высказываний Колюша [87] Колюш — известный французский комик, актер и сценарист (1944–1986). (Прим. пер.) : «Разве люди заводят детей не потому, что не могут позволить себе собаку?» И почему бы не применить ту же формулу не только привязанности человека к животному, но и ко всем отношениям между людьми? Почему не предположить, например, что друзья служат бездетному холостяку эмоциональными заменителями или иллюзорными проекциями чувств, нужными лишь для того, чтобы облегчить его страдания от отсутствия семьи? Так ли уж редко нам приходится слышать, что некоторые пары продолжают жить вместе, только «чтобы не остаться в одиночестве»? Короче говоря, основная проблема такой системы доказательств состоит в том, что она сосредоточена не столько на создании убедительного объяснения, сколько на его замещении или переносе. Подобный перенос можно продолжать до бесконечности; один заменитель скрывает другой, тот — следующий и т. д.