Александр Донской - Перепады настроения

Но отказываться от первоначального плана было обидно! Поэтому я обратился к Интернету: начал внимательно изучать сообщества биполярников и собирать истории, которые люди уже отважились выложить в открытый доступ. Хочу выразить огромную признательность всем, кто решился поделиться с миром своей личной болью. Это очень мужественно. У ваших рассказов разные смыслы, разные выводы и итоги, в них разная сила переживаний. Потому что в них звучат голоса разных людей. Ваши истории не только стали полезным материалом для книги. Они здорово меня поддержали. А теперь, когда их прочитает еще больше людей, возможно, они спасут чьи-то жизни.

С Маргариткой мы занимались танцами. О том, что у нее биполярка, она сама узнала только после первой попытки суицида. Во время мании она танцевала на крышах и мчащихся в полную скорость автомобилях. В один из таких дней ее партнеру оторвало палец, а она сломала ногу. Это ее слегка встряхнуло. Она начала пить лекарства.

Марго вышла замуж. Забеременела. Решила не принимать больше лекарства. Она благополучно родила. Но муж почуял неладное и настоял на прекращении кормления грудью, чтобы Марго смогла вернуться к приему препаратов. Она согласилась, но пить не стала. Звонила мне и жаловалась, что из-за них она «как под водой». Ее нашли около подъезда высотки. Упала ли она в танце или шагнула вниз намеренно — неизвестно. Мне она написала письмо. Писала, что если она не может быть собой, то зачем вообще быть? Потом писала, что эгоизм — это нормальное явление, направленное на выживание вида. Потом, что любит дочь и будет пить лекарства ради нее. Что жизнь «под водой», но с любимыми это все равно лучше, чем без них… Письмо было очень сумбурным и скачущим… Марго не стало в 24. Биполярным расстройством она страдала с 16 лет.

Когда ты живешь с биполярным расстройством, очень легко сломать все свои социальные связи. От меня отвернулось много друзей и знакомых, потому что они не до конца понимают, что со мной. Я могу не прийти на оговоренную встречу, а они думают, мол, да что там у тебя, просто настроение плохое. А это не так, это не настроение. Я не то, что прийти, я не могу встать и одеться. Иногда в одной стадии я могу наговорить что-то людям, нагрубить, а потом не помню. Люди обходят меня десятой дорогой, не здороваются на улице, а я не понимаю, что случилось. Я же не помню!

Это сильно влияет и на рабочий график. Раньше я работала в офисе, но мне было сложно — практически невозможно — приходить по расписанию. Например, нужно быть на работе с 9 до 18 часов. А я не могу, просто не могу прийти на 9. Я могу прийти на 12. В разной стадии — разная продуктивность. За пару дней в активной, маниакальной стадии я могу сделать все, что не сделала за две недели депрессивной стадии. Еще такой момент: в маниакальной стадии я — как зажигалка, у меня куча идей, я «заражаю» ими окружающих, мне хочется делать что-то, воплощать в жизнь все задуманное. А потом — скачок, и я уже не понимаю, что хотят от меня все эти люди, не могу делать то, что обещала другим, у меня просто не получается.

Плохо, что у нас нет «клуба по интересам», что-то вроде «клуба анонимных биполярщиков». Мне бы очень хотелось прийти и пообщаться с такими людьми. Многие — очень одиноки, ведь не могут выстроить нормальные отношения с окружающими.

Расстройство приводит к тому, что тебе начинает казаться, будто твои близкие с тобой из жалости. Что человек остался только потому, что знает: если он уйдет — я шагну в окно. Мне кажется, что тем, кто терпит меня такой, нужно ставить памятник при жизни. Это, наверное, значит, что меня и правда очень сильно любят. 37 37 Источник https://charitum.com/zhizn-za-bipolyarnym-krugom-chto-chuvstvuyut-lyudi-s-maniakalno-depressivnym-rasstrojstvom/

Мне было 19, и я рассталась с тем, кого любила больше всего на свете. Спустя почти семь месяцев после нашего разрыва я стала привыкать к мысли о том, что мы не будем вместе, начала вновь общаться с друзьями. Но все же одновременно я чувствовала, что со мной что-то не так. Меня мучила бессонница, мысли перескакивали с одной на другую, так, что я не успевала их запомнить. Я постоянно говорила, говорила со всеми, кто оказывался рядом, и обо всем. Я без остановки размышляла вслух о том, что видела вокруг, о том, что приходило мне в голову, и ничего не могла с этим поделать.

Мне объяснили, что я страдаю биполярным аффективным расстройством, или маниакально-депрессивным психозом. И что все будет хорошо, так как это заболевание можно лечить.

Через две недели я была дома. Но ничего хорошего не происходило: я пила назначенные врачом стабилизаторы настроения, толстела из-за них и все время хотела спать. Так продолжалось несколько месяцев. Однажды я просто перестала принимать лекарство, никому не сказав об этом. Я вернулась к привычной жизни, восстановилась в институте, а спустя два года неожиданно умер дедушка.

И все вернулось: я снова начала думать вслух, безостановочно говорить, все быстрее и быстрее. Родители отвезли меня в больницу, пока я окончательно не слетела с катушек.

Психиатр смог подобрать мне точную дозировку лекарства, и я вернулась к изучению филологии и к нормальной жизни. Хотя на самом деле мне нравилось быть не такой, как все. Родители, родственники и друзья нежно заботились обо мне. Может быть, поэтому вторжения на «территорию безумия» доставляли мне скорее удовольствие.

Только спустя несколько лет я поняла, что не просто больна. Мне нужно найти равновесие между двумя Мариями: той, у которой все хорошо, и той, у которой случаются срывы… Помимо лекарств, без которых я не могу обойтись, я прошла настоящую психотерапию, чтобы выявить во всем этом хаосе какой-то смысл.

Я поняла, что не смогу работать в большом коллективе, поэтому нашла работу с удаленным доступом. Я начала писать, закончила свой первый роман. Мне действительно намного лучше. Настолько, что я чувствую себя готовой родить ребенка. Думаю, что мать из меня получится немного не такая, как все, но вполне приемлемая. Мой прекрасный Егор, которого я люблю все больше и больше, настолько верит в меня и в нас, что готов на это решиться. Мой врач не против: мы сейчас переходим на лечение, совместимое с беременностью.

У меня уже два года не было обострений. Мне кажется, что я постепенно приближаюсь к самой себе, начинаю понимать, кто я есть на самом деле. Кроме того, мне все меньше нравится эта моя болезнь. Я надеюсь, что она оставит меня в покое. 38 38 Источник http://www.psychologies.ru/people/story/u-menya-bipolyarnoe-rasstroystvo/

Мне диагностировал БАР врач-психотерапевт. Я была в жуткой депрессии, не могла нормально жить, окружающие не понимали моих проблем — ведь ещё пару месяцев назад я носилась как угорелая и успевала делать сотню дел.