Павел Симонов - Метод К.С. Станиславского и физиология эмоций

Прежде всего, мы убедились, что один поворот животного на спину, как бы резко и стремительно он ни осуществлялся в большинстве случаев, еще не обеспечивает гипноза. Мы производили 6, 7, 10 (до 35) ротаций подряд, и каждый раз кролик немедленно восстанавливали правильную позу. Специальная серия опытов на пяти кроликах показала, что в определенны пределах продолжительность гипноза прямо зависит от времени фиксации животного на спине после переворота. Далее оказалось, что «резкость», «стремительность», «внезапность» поворота не столь уж существенны для продолжительности гипноза. При фиксации пяти кроликов в течение одной минуты средняя продолжительность гипноза после резкого поворота составила 5 мин. 25 сек., а после медленного постепенного переворачивания на спину — 6 мин. 21 сек. Фиксация животного на шине, преодоление его попыток освободиться — вот что имеет решающее значение для возникновения гипноза, хотя резкий поворот и облегчает гипнотизацию, требует менее продолжительного фиксирования.

Предположению о внешнем, индукционном происхождении гипноза противоречит и факт нарастания продолжительности гипноза при повторных его измерениях. Как известно, индукционное торможение ослабевает, а не усиливается в процессе повторных аппликаций внешнего тормоза. Что же касается продолжительности гипноза, то она заметно возрастает как в течение одного и того же опыта, так и в последующие опытные дни. Каков механизм этого явления? Вполне возможно, что здесь вырабатывается условный рефлекс, однако дело не сводится к механизму условно-рефлекторной связи. Подобно А.В. Тонких (1938), мы убедились, что гипноз можно получить у бесполушарных животных, у которых полностью отсутствовали признаки условно-рефлекторного пищевого поведения. Хотя продолжительность гипноза у бесполушарных кроликов значительно меньше, нем у интактных, она также возрастает при повторных измерениях. По-видимому, гипнотическое торможение подвергается определенной тренировке. Правда, у бесполушарных кроликов продолжительность гипноза не возрастает в последующие дни. Создается впечатление, что «негативный опыт» , приобретенный бесполушарным животным в течение одного дня, полностью утрачивается им на другой день.

Итак, результаты наших опытов не подтвердили предположения о внешнем индукционном характере гипнотического торможения. Каков же в подобном случае наиболее вероятный механизм так называемого гипноза животных?

Мы полагаем, что основу гипноза животных составляет острое угашение безусловного рефлекса сохранения позы в результате его неподкрепления. При опрокидывании кролика на шину возникает интенсивная импульсация с отолитового аппарата, с кожных и проприорецепторов (у собак — также с сетчатки). Эта импульсация является начальным звеном рефлексов восстановления позы. Однако фиксация животного препятствует осуществлению выпрямительных рефлексов. В результате афферентная импульсация теряет свой биологический смысл и по механизму компенсаторной автостабилизации (П.В. Симонов, 1962а, 1962б) генерирует в соответствующих центральных образованиях торможение, являющееся частным случаем «привыкания» , столь отчетливо выраженного при угашений врожденного ориентированного рефлекса, безусловного пищевого рефлекса у щенков на прикосновение к мордочке теплым предметом, а у бесполушарных кроликов — в ответ на введени пустой соски. Можно думать, что указанное торможение возникает первоначально в центральном аппарате выпрямительны рефлексов (вентральный отдел среднего мозга, красные ядра, и вторично приобретает генерализованный характер. Последнее, по всей вероятности, зависит от участия ретикулярной формации (Сворад — D. Svorad, 1957). Интересно, что ЭЭГ характеристика гипноза весьма напоминает естественный сон. В состоянии гипноза на ЭЭГ возникают медленные ритмы, которые сменяются быстрой активностью в момент пробуждения под влиянием афферентных раздражений (Жеребцов — М. Gerebtzoff, 1941; Грютнер — R. Griittner, 1946). Разбудить животное могут самые разнообразные воздействия, в том числе дополнительная импульсация с рецепторов, участвовавших генерации торможения, например, небольшое изменение позу «спящего» кролика. Участие в механизме гипноза ретикулярной формации и гипоталамуса вовлекает в процесс эндокринную систему (А.В. Тонких, 1938; А.С. Закс, 1960). Несомненно, что у интактных, особенно высших (собака) животных важную роль играет кора больших полушарий головного мозга. Таков, по нашему мнению, весьма вероятный механизм так называемого гипноза животных. Торможение, возникающее при гипнозе, может суммироваться с последовательно-индукционным торможением, — вот почему резкий поворот облегчает гипнотизацию, сокращает время фиксирования животного на спине.

Говоря о наиболее простой форме животного гипноза, хотели бы подчеркнуть три основных этапа его возникновения, становления и исчезновения: 1) торможение при гипнозе возникает как реакция на бесполезные для организма сигналы о нарушенной позе, бесполезные потому, что животное не может восстановить правильное положение тела в пространстве. В сущности, мы имеем здесь дело с частным случаем угашения при неподкреплении, столь характерным для некоторых врожденных и для всех условных рефлексов; 2) это торможение путем каких-то, не вполне для нас ясных, механизмов (по всей вероятности, с участием ретикулярной формации) приобретает генерализованный характер и определенную инертность; 3) любое достаточно сильное изменение в окружающей обстановке (звук, болевое раздражение и т. д.) способно устранить торможение, прервать гипнотический «сон» . Мы отдаем себе отчет, какая огромная дистанция разделяет гипноз животных и гипнотическое состояние человека. Но мы не можем отказать себе в праве сопоставить динамику развития животного гипноза с гипнотизацией человека. Гипнотизер вовсе не добивается того, чтобы человек задремал, а тем более уснул. Его задача совершенно иная. С помощью речевых сигналов гипнотизер активно угашает действие посторонних раздражителей. «Вы не слышите ничего, кроме моего голоса», «Вы не можете встать, если я вам не разрешу», «Вы не в силах сопротивляться моим командам» , — таковы обычные формулы первоначального этапа внушения. Как мы уже говорили, для успешной гипнотизации необходима готовность самого испытуемого соглашаться с тем, что он действительно не слышит, не может, не в силах. Значение подобной готовности ярко выступает в широко распространенном приеме гипнотизации, который заключается в следующем. Гипнотизер предлагает испытуемому сцепить пальцы рук, вывернуть их и поднять над головой. «Ваши пальцы сжимаются сильнее, — внушает гипнотизер, — когда я досчитаю до тридцати, вы не сможете их разнять» . В этом неудобном, непривычном положении руки «затекают» , и для того, чтобы разнять пальцы, действительно требуется некоторое усилие. Это не удается сразу, в первые секунды, и эта маленькая неудача способствует угашению рефлекторного акта опускания рук, которое уже началось через вторую сигнальную систему под влиянием слов гипнотизера. Если бы испытуемый активно сопротивлялся внушению, он, преодолев первую неудачу, расцепил бы пальцы и опустил руки. Но он внутренне содействует внушению, «отдается» чувству бессилия, невозможности сопротивляться приказу, подчиняет свое поведение командам гипнотизера. Здесь-то и происходит генерализация этого неясного нам по своим физиологическим механизмам состояния безволия, расслабленности, пониженной сопротивляемости. Можно предполагать, что указанное состояние каким-то образом связано с врожденными механизмами подражательного рефлекса.