Тара Брах - Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Как выяснилось, Том серьезно отнесся к практике вопроса «Что им действительно нужно?» На одной из групповых встреч он даже сказал молодому человеку, которого ранее обидел, как ему жаль. «Ты чем-то напоминаешь мне моего сына. Я хотел, чтобы ты смотрел на меня, как на знающего отца. Но с тобой я совершил ту же ошибку, что и со своим сыном, когда растил его. Я забыл выяснить, что тебе на самом деле нужно». Том тяжело сглотнул. «Я просто хотел помочь и не знал как». Молодой человек был тронут. Через несколько мгновений он ответил. Он говорил медленно, но уверенно. «Что мне на самом деле нужно от моей жены и всех остальных, так это ощущение того, что я имею значение. И вы только что дали мне это чувство». Оказалось, что человек, которого я заклеймила как «самого нежелательного другого» стал играть ключевую роль в раскрытии каждого участника группы. В начале активность Тома сделала его громоотводом: легко было обвинять его. Но когда он раскрылся, то остальные признали, что их боль, страх или гнев, были почти не связаны с Томом. Тесная близость, которая вскоре расцвела в нашей группе, была основана на готовности каждого пребывать со своей болью и быть открытым к боли других. Мы вместе смягчили свои сердца, и это расширило круг сочувствия – мы были настоящими друг для друга.

Иногда самые близкие нам люди становятся нереальными для нас. Мы легко можем предположить, что знаем, какая у них жизнь, и забыть, что они, как и мы, постоянно меняются, постоянно получают новый опыт. Мы упускаем из виду, что они тоже испытывают боль и страх, и не знаем, как тяжела может быть их внутренняя жизнь.

Джефф и Марго пришли на психотерапию, потому что их брак катился под откос. Джефф был активным человеком, пока восемь лет назад не заразился болезнью Лайма в одном из их походов. Месяц за месяцем боль и усталость нарастали. Его пальцы раздулись и потеряли гибкость, так что он больше не мог работать плотником. И хотя он старался не терять надежду, его депрессия углублялась. Марго делала все возможное – работала сверхурочно, готовила еду, убирала дом, – но ей казалось, что Джефф на самом деле не ценит ее усилий. «Я всегда делаю недостаточно», – сказала она.

Джеффу же казалось, что Марго недовольна их нынешней жизнью. Он мог видеть это по ее сжатой челюсти и резким словам. И она заставляла его чувствовать себя так, будто он виноват в том, что заболел и уже не справляется со своими обязанностями.

На наших встречах мы делали простую практику из психодрамы, известную как «смена ролей». Сначала Марго внимательно слушала, а Джефф рассказывал, какой стыд и разочарование он испытывает в результате своей болезни. Он чувствовал себя беспомощным слизняком, на которого нельзя положиться. Говорил, как боится будущего и каким одиноким себя чувствует. Ему казалось, Марго не осознает всего ужаса того, что с ним случилось. Он потерял здоровье, потерял всю свою прежнюю жизнь.

Когда он закончил, они поменялись стульями. Приняв его позу, и, насколько она смогла, переняв даже выражение его лица и тон голоса, Марго стала Джеффом. Она рассказывала о том, как это – жить с болезнью Лайма. Когда они вернулись на свои места, Джефф сказал, что, услышав ее рассказ о его переживаниях, он чувствует больше понимания с ее стороны.

Когда пришла очередь Марго описывать свои переживания, она сказала, что ей кажется, будто ее не ценят. Но потом, после нескольких мгновений молчания, она выпалила: «Я просто чувствую себя такой беспомощной. Ты измучен болезнью. Ты, человек, которого я люблю. Я не могу ничего сделать, чтобы тебе стало лучше. И я не знаю, куда все это приведет». Марго злилась на жизнь, а не на Джеффа. За ее гневом скрывалась горечь из-за того, какой трудной стала их жизнь. Когда они поменялись местами, Джефф говорил за Марго, описывая, каково это, – чувствовать себя беспомощным, чувствовать, как жизнь рушится и быть не в состоянии это изменить.

Когда все было закончено, Марго и Джефф обнялись, оба в слезах. Он не понимал, как сильно она страдала от разочарования и горя. А она не представляла, каким одиноким он был из-за того, что ему не хватало ее понимания. Их взаимные обвинения «Ты заставляешь меня чувствовать…» превратились в «Как я могу помочь»?

Торо пишет: «Есть ли чудо большее, чем посмотреть на мир глазами другого человека, пусть даже на мгновение?» Как обнаружили Марго и Джефф, суть сочувствия заключается именно в этом – посмотреть глазами другого. Нам необязательно формально меняться ролями, чтобы понять, как выглядит жизнь для нашего супруга, ребенка, сестры или друга. Мы можем представить себе, каково это – быть в теле этого человека и в его уме, жить в его обстоятельствах. Когда мы полностью открываемся их уязвимому существованию, мы чувствуем себя ближе к ним и испытываем нежность. Газиф пишет:

Если каждый раз, когда мы встречаем кого-нибудь, друга или незнакомца, мы будем спрашивать себя: «Как мне быть добрее?», мы неизбежно осознаем: каждому требуется, чтобы его слушали, любили и понимали. Наверное, сначала мы осознаем это по отношению к нашему ближнему кругу, но потом сможем обращать внимание на всех чувствующих существ и проявлять заботу о них. Чем пристальнее наше внимание, тем глубже мы осознаем, что важнее всего в жизни быть добрым. Когда мы признаем уязвимость людей, завеса отчуждения исчезнет, и нашей естественной реакцией на других будет протянутая рука помощи.

В трогательной сикхской истории пожилой духовный наставник позвал двух самых преданных учеников в сад перед своей хижиной. Он дал каждому из них по цыпленку и сказал: «Идите туда, где никто вас не увидит и убейте цыпленка». Один из них тут же зашел за хижину, взял топор и отрубил птенцу голову. Другой несколько часов бродил по окрестностям и наконец вернулся к учителю, держа в руках живого цыпленка. «Ну, что случилось?» – спросил мастер. Ученик ответил: «Я не смог убить цыпленка, потому что не нашел такого места, где бы меня никто не видел. Куда бы я ни пошел, цыпленок видит меня».

Для этого человека цыпленок был настоящим. Он обладал сознанием и испытывал боль. Когда мы направляем благожелательное внимание на собственную сознательность и уязвимость, мы лучше понимаем, что все существа – чувствующие, что им всем больно и они все хотят жить. И хотя мы можем думать, что у нас с цыпленком не так уж много общего, когда мы углубляем свое внимание – примерно как в истории с моим сыном и муравьями, – мы соприкасаемся с основополагающей вибрацией и хрупкостью, которой наделены все живые существа. Поэт Гэри Лоулесс пишет: