Мария-Луиза Франц - Легенда о Граале

Здесь «старец горы» — конечно же Вотан, ждущий момента своего возвращения и тем временем (поскольку он не признан или его не принимают всерьез) овладевающий бессознательной душой человека, анимой, в злом образе. Игра в шахматы, однако, указывает скорее на Керуннуса, которого часто изображают с игральной доской [352]. Как и руны Вотана, все эти игры служат цели прорицательного познания воли богов. В Мерлине, возможно, возрождается более древний образ Бога, образ, в котором аспекты Вотана смешиваются с чертами связанного с архетипами Керуннуса, образ внутренней целостности, который отпечатывает в человеке свои еще не выполненные требования. Подобно упомянутым сказкам, Мерлин — если всегда считать, что именно он стоит за водной феей — также составляет в каком-то смысле опасную судьбу для героя. Задачу найти голову оленя, которую дает Персевалю Женщина Красной Звезды, возможно, стоит понимать в том смысле, что олень представляет Мерлина-Меркурия, который часто посещает аниму как невидимый любовник и которого Персеваль должен победить, прежде чем он сможет завоевать ее. Но в этом случае, почему Носительница Грааля вдруг вмешивается и замедляет нахождение Персевалем оленя? Предполагая, как предложили мы, что Мерлин — это божественное содержимое сосуда Грааля, мы столкнемся с дупликацией этого мотива. Тайная цель обеих фигур — в том, чтобы привести Персеваля к символу Самости, но Носительница Грааля более склонна поставить его на путь дальнейшего развития христианского символа, в то время как водная фея поведет его к возвращению к языческому духу природы — последний не обязательно стоит интерпретировать как нечто, обладающее низшей ценностью. При окончательном анализе обе женщины движутся в одном и том же направлении.

В этой связи Гарсаль, Белый Рыцарь, может быть интерпретирован на христианское этическое отношение, противопоставленное намерениям второй анимы. Поскольку у Мерлина есть черты, как Христа, так и Антихриста, поставленная задача была практически неразрешима для человека средневековья, который был не способен мыслить парадоксами.

В этой истории олень появляется в дублированной форме, для которой можно рассмотреть следующую диаграмму:

В той мере, в какой он несет в себе животные компоненты символа Христа, и, как образ superbia, запечатлен дьявольскими чертами [353], первый олень, прибитый к дереву — это центральная фигура между полярными противоположностями Христа и Антихриста. Это регрессивное внешнее проявление Избавителя, в котором светлые и темные стороны все еще кажутся объединенными. Второй олень, преследуемый Гарсалем, будет прогрессивной формой проявления, равной Мерлину, спасителю, в котором противоположности кажутся более близкими друг к другу на более сознательном уровне. Ось напряжения (Христос-Антихрист) иллюстрирует моральную проблему добра и зла, в то время, как вторая ось (Олень I — Олень II) изображает проблему регресса или прогресса жизненного процесса и опасность вновь утонуть в первоначальном языческом единстве вместо того, чтобы двигаться к обновленному состоянию единства. Это не только олень, но и образ анимы, который появляется в дуплицированной форме. Это указывает на эмоциональную неопределенность рассмотрения, которую, очевидно, сначала почти невозможно преодолеть. Само собой, требуется большая широта сознания и зрелость чувств, чтобы полностью понять такой образ, как алхимический Меркурий или Мерлин из легенды о Граале. Пока современная психология не открыла, что исходная природа человека дуальна — тот факт, что он состоит из сознательной и бессознательной личности, каждая из которых компенсирует другую — такое понимание было практически невозможно; лишь с трудом сознательный ум был способен освободиться от определенных одноколейных формулировок. Более того, человек средневековья должен был выполнить еще и другую задачу, ту, что согласовывалась со стремлением вверх, так ясно представленном в архитектуре того времени. Он поднялся снизу, из тьмы бессознательного и варварства, и его задачей было преодоление чисто природных условий, в которых первобытный человек еще находится в плену [354]и принять духовное отношение. Для выполнения этой задачи христианская доктрина давала не только наиболее полное выражение, но также предлагала помощь и руководство. Даже сейчас многие все еще трудятся над этой проблемой; более того, она индивидуально представлена в каждой человеческой жизни. Тем не менее, для современного человека проблема в целом иная, в той мере, в какой с течением веков он отождествлял себя исключительно с добром, или с духовным, и, следовательно, он больше не «внизу», но лишь «наверху» — или, по крайней мере, представляет себе, что он наверху. И поэтому для него стало необходимо еще раз проследить свои шаги на темную сторону инстинктов.

Если объединение противоположностей путем синтеза было невозможно в средние века, тем не менее, казалось, что все указывает на тот факт, что наш век обременен долгом, если не выполнения этой задачи, то, по меньшей мере, взятия ее в свои руки.

Неопределенности современной жизни будут все более и более заставлять людей интересоваться своей «другой стороной», и, конечно, не случайно, что открытия психологического искусства выковали инструмент, который может одновременно и показать нам путь, и помочь нам выполнить эту задачу. Открывание бессознательного побуждает к расширению и углублению сознания, что делает возможным новую и лучшую ориентацию, таким образом оказывая неоценимую помощь. Более того, через возрождение или включение архетипов — которые явно не только образы, но и idees forces т. е. силы — именно эти силы становятся доступными. В добавление к знанию и пониманию, вливание этих сил в сознание также делает возможным вызвать требуемое отношение, которое необходимо, как уже подробно объяснялось, для завершения целостности.

В «Персевале», третьей части работы Робера де Борона (или его продолжателя) мы рассмотрим лишь роль Мерлина, поскольку остальное действие почти полностью совпадает с таковым у Кретьена де Труа и Вольфрама фон Эшенбаха [355]. Но в отличие от этих версий, «Персеваль» де Борона начинается не с юности героя, а с коронации Артура — с того места, на котором заканчивается часть «Мерлин». Мерлин появляется во время праздника коронации, и его рекомендуют королю как советника. Он рассказывает Артуру о трех столах, и предсказывает, что король, как два принца Британии до него, станет королем Франции и императором Рима. Но прежде его усилиями должен достигнуть славы Круглый стол.