Мария-Луиза Франц - Легенда о Граале

Удивительно, что открытие Персевалем Грааля и обладание им приводит к такому печальному результату, как уничтожение Круглого стола [364]. Особая черта этой формы рассказа в том, что Круглый стол считается третьим из трех столов, которые, взятые вместе, представляют Троицу. Тот, кто нашел Грааль — в данном случае Персеваль — является tierz horn, третьим стражем Грааля, и потому представителем Святого Духа, эра которого (согласно Иоахиму Флорскому) ожидалась в XIII столетии, а в нашей истории считалось, что она начнется с нахождением Грааля. Какой же тогда смысл в том, что первым результатом этого нахождения стало уничтожение третьего стола — Круглого стола?

Прежде всего, в качестве самого поверхностного объяснения, можно сказать, что рассвет новой эры в то же самое время означает и закат предыдущей. Круглый стол не только представлял наступающую эру Святого Духа, но также и существующий мир рыцарства. Он достиг своего расцвета, однако, в XII и XIII веках, даже, пожалуй, прошел его, поэтому в падении Круглого стола мы можем угадать предупреждение о приближающемся конце мира рыцарства, мира, который, с наступлением Возрождения, должен был уступить место буржуазному социальному строю.

Слава и идеальные качества Круглого стола, без сомнения, выросли из объединения светского аспекта с духовным — духовным в той степени, в какой деяния рыцарства служили высшей этической цели. Та же идея лежит также в рыцарских орденах, которые были учреждены в то время. Духовный аспект Круглого стола можно увидеть в том, что рыцари сделали своей обязанностью поиск Грааля. В нашей истории это особо подчеркнуто тем фактом, что Круглый стол был явно основан как «третий стол».

В то время Мерлин предсказал, что пустое место за этим столом когда-нибудь в будущем будет занято тем лучшим и самым добродетельным рыцарем, поиски Грааля которым увенчаются успехом. Наш автор, похоже, потерял эту идею из виду, поскольку он не возвращается к ней или не объясняет, почему пророчество не исполнилось. Вместо того, чтобы занять siege perilleux, Персеваль остается в Замке Грааля, сложив с себя звание рыцаря, чтобы полностью посвятить себя милости Божьей (« a pris a le cavalerii congie , et se volra desormais tenir a le grasse do son Creator»). Таким образом, он стал святым; во многих версиях он даже покидает Замок Грааля, чтобы уйти в пустыню как отшельник.

Такое решение было вполне приемлемо в то время, хотя оно не находится в согласии с тенденциями, подчеркнутыми в начале истории, которые вызывали ожидание, что Персеваль займет это место и примет на себя роль земного представителя Святого Духа. Поскольку он это не делает, Круглый стол в некоторой степени лишается Духа. Следовательно, не удивительно, что рыцари плачут, слыша это; неизбежный результат этого — фатальное расхождение противоположностей духа и мира, которое стало так очевидно как раз в средневековье. Поскольку Персеваль полностью обращается к духовному, Круглый стол теперь становится целиком мирским. Поиск Грааля, которым мир, т. е. рыцарство, и дух, т. е. клятва Господу, были сведены воедино, теперь теряет свою цель и на ее месте появляется деструктивное стремление к чисто временной власти. Царство, которое хотел установить Артур, было ни царством Грааля, ни царством Святого Духа, но господство в материальном мире — тенденция, которую мы уже увидели в бесконечных странствиях Говейна.

Более того, любопытно, что буквальное царство Грааля упоминается лишь в германских версиях легенды. Во французских версиях нашедший Грааль на самом деле король, но он удаляется от мира, или в свой замок, или в пустыню как отшельник, и умирает, когда сам Грааль возносится на небо.

Лишь у Вольфрама фон Эшенбаха Король Грааля правит и невидимым, т. е. духовным, царством, и является правителем международного братства. Рыцари у Вольфрама называются templeise (возможно, в какой-то мере аллюзия на тамплиеров), и, когда люди достигают определенной степени власти, они вмешиваются в дела мира, когда это необходимо [365]. Фейрефиц, сводный брат-язычник Персеваля, женившийся на Носительнице Грааля, послан в Индию, чтобы основать там другое королевство.

Это переносит нас к следующему важному моменту. Расходятся не только противоположности мирского и духовного, но также индивидуального и коллективного. Французский Персеваль не только отказывается от мира ради религии, но также отвергает коллективное в пользу индивидуального. Здесь тоже можно углядеть аллюзию на феномен эпохи, а именно подчеркнутость индивидуального, которая подобным же образом установилась в эпоху Возрождения с ростом сознания, чему историческим свидетельством является Реформация. Несмотря на странно выглядящий, добродетельный, средневеково-монашеский уход Персеваля, тот факт, что у него есть свой монастырь и своя церковь, т. е. Замок Грааля, для себя, так сказать, может обозначить аспект того, что с началом Реформации приобрело еще большую значимость — мысль о непосредственных отношениях человека с Богом.

Есть еще и другой аспект, который нужно принять во внимание. Как нечто круглое, Круглый стол выражает всеобъемлемость. Круг в самом деле описывается как наиболее полная из всех форм. В одном месте в Queste del Saint Graal утверждается, что Круглый стол обозначает круглость земли, звезд и планет [366]. Таким образом, это опять всеобъемлемость, которая, к тому же, также выражается в интернациональном характере ее компании. Но за Круглым столом короля Артура место теперь пустует, для полноты чего-то не хватает [367].

Персеваль не занимает это место, поскольку, как святой человек, далекий от мира, он практически неспособен это сделать. Он бы занял это место только в том случае, если бы каким-либо образом сознательно принял на себя роль Иуды, чьим местом оно является, или если бы он объединил себя с последним. Как противоположность Христу, абсолютному Добру, Иуда воплощает принцип Зла. Однако, это не вопрос идентификации с одним из двух взаимоисключающих принципов; то, что следует искупить, это скрытый человек, Антропос. В этом Персеваль не достигает успеха, поскольку, при выборе святости вместо человечности, зло, как противоположность добра, образуется заново. Это сразу проявилось в предателе Мордреде [368], тоже в каком-то смысле Иуде, который приносит падение Артуру и его миру — и в то же время, безусловно, и свое собственное разрушение. Вольфрам находит лучшее, т. е. более психологичное, решение: в конце достигается примирение между Парцифалем и его языческим, черным и белым сводным братом. Противоположности здесь, конечно, не так явны, но изменены тем фактом, что Фейрефиц — не зло, а всего лишь язычник, и не является врагом Грааля [369]. Очевидно, что лишь самый смелый и благородный из рыцарей мог занять siége perilleux. поскольку это исключительно трудное предприятие. Кто бы ни захотел совершить его, он должен был быть способным объединить добро и зло в единое целое. Он должен был совершить нечто подобное нисхождению Христа на землю, чтобы родиться в скромности человечества. Мысль о том, что Сын Божий приносит искупление мира таким образом, действительно показывает, что человек, в свою очередь, должен сделать то же самое, чтобы искупить еще неискупленного «Адама» — человека такого, каким он был замыслен, истинного человека.