Эстер Хардинг - Психическая энергия: превращения и истоки

Эта догма подчеркивается в Евангелии и далее, ибо за притчей о заблудшей овце следует история о ссорящихся братьях. В главе 18 конфликт остается неразрешенным, но в упомянутой выше истории мы читаем:

«Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой»'.

В неканоническом варианте10 этой же истории брат представлен как второе «Я» человека, а высказывание гласит: «Прежде примирись с самим собой, и тогда иди и принеси дар твой».

369 Таким образом очевидно, что увечье не рекомендуется в качестве удовлетворительного решения проблемы внутренних противоположностей. Если даже одна-единственная часть психики утеряна, ее необходимо отыскать, преодолевая все трудности, боль и возможное нисхождение в ад (см. выражение «быть ввер-женым в огонь вечный»), — т.

е. в бессознательное, невзирая на все опасности и страдания, которые сулит подобное путешествие. Ибо только когда все утерянные члены будут возвращены на свое законное место, психика станет целостной.

В биологической плоскости противоречивые элементы отца и матери, мужчины и женщины, совмещаются на новом уровне в ребенке, который несет в себе физиологические характеристики и психические компоненты, унаследованные от обоих родителей. Поэтому неудивительно, что в образах бессознательного ребенок часто появляется как символ внутреннего примирения индивида в психологической плоскости.

В религиозном символизме младенец Христос, являющийся Сыном Господа, своего Божественного Отца, и сыном Марии, своей человеческой матери, примиряет Бога и человека в личности. Философы-алхимики рассказывают, как в их ретортах обрело форму видение таинственного зародыша, называемого ими гомункулусом. А в сновидениях и фантазиях современных людей Самость снова и снова представляется в образе маленького ребенка11.

Сотворением ребенка природа действительно совмещает противоположности. Но в психологической сфере ей был брошен вызов, и в естественный ход вещей часто вмешивалось развивающееся у человека эго-сознание, которое наделено способностью выбирать и тем самым не повиноваться природе. Именно вследствие этой способности человеческую жизнь раздирают противоречивые ценности. Для животных такой проблемы не существует. Они принимают то, что дает им природа, нравится оно им или нет, и живут по ее закону; но человек стремится сам приспособиться к жизни и ее условиям. Если же они не устраивают, он пытается выбрать благоприятные факторы и устранить неблагоприятные. Но если отвергнутые элементы оставляются без внимания и не ассимилируются, а просто вытесняются, присущая им энергия угрожает сознательной адаптации. Вместе с тем, поскольку отброшенные ценности были загнаны в бессознательное, индивид может совершенно не осознавать характер своего затруднения. В таком случае для выяснения ценностей, про- 370 тивостояние которых вызьшает нарушение покоя, необходима определенная методика.

Требующийся тщательный анализ следует предпринимать только под руководством и с помощью опытного психоаналитика, так как обсуждаемые здесь конфликты вследствие своей серьезности затрагивают крайне чувствительные и уязвимые аспекты человеческой психики. Анализ начинается с рассмотрения биографии пациента, в особенности того личного и субъективного ее аспекта, который кажется имеющим значение только самому больному. За этим следует анализ сновидений и фантазий, который, скорее всего, будет составлять значительную часть всей работы, поскольку они являются основным источником информации, касающейся содержания бессознательного. Однако нередко пациент не может ясно выразить словами характер конфликтующих в нем сил; образы сновидений могут не представлять их адекватно, или он может не понимать своих сновидений. В этом случае следует попробовать спонтанно изобразить их схематически или рисунком — подобно изображениям круга, обсуждавшимся в предшествующей главе — для того чтобы у психоаналитика сложилось какое-то представление об испытываемом им страдании.

Во многих случаях, когда я спрашивала пациента, явно имеющего серьезные проблемы:

«Что так мучает вас?» — больной, указывая жестом на сердце или живот, отвечал: «У меня здесь как будто большой ком», или «Вот здесь жжет огнем», или «В этом месте у меня все переворачивается», или «Здесь — сплошная пустота». Очевидно, эти люди не знали, что именно гложет их, и хотя они понимали, что мучения имеют психологический характер, тем не менее ощущали их в теле. Это означает, что, поскольку затруднение бессознательно, оно проецируется на тело. В таких случаях я прошу пациента нарисовать то, что происходит в нем, или, активно используя фантазию, попытаться изложить в форме рассказа. Иногда пациент способен отразить невидимые факторы, тревожащие его. Если удается обрисовать их, то есть объективировать, они становятся доступными для сознания, и человек получает возможность управлять ими.

Этот способ выявления бессознательного содержания согласуется с естественным психическим законом. Как отмечает Юнг:

«Явления бессознательного, хотя и избегают области сознания, все же проявляются то во снах, то в видениях, то в фантазиях... Это содержимое представляет автономный комплекс, отделенный 371 от сознания, живущий собственной жизнью в психическом не-эго и мгновенно проецирующий себя всякий раз, когда он каким-либо образом констеллируется, т.е.

привлекается родственными объектами во внешнем мире...

В таких иллюзорных образах... выражен весь феномен проекции автономного содержимого бессознательного. Такие картины-мифы, похожие на сны, рассказывают нам о том, что имела место проекция, и что именно проецировалось»1'.

Для того чтобы дать возможность проецируемому, но пока еще неизвестному психическому содержанию развернуться в своем подлинном виде, не искаженном сознательным вмешательством, следует отбросить все заранее сложившиеся представления о том, каким должен быть рисунок. Рука должна использовать карандаш так, как если бы она составляла некоторого рода аппарат, регистрирующий картину психической реальности. Это не означает, что рисунок выполняется бессознательно, подобно автоматической записи; напротив, в него необходимо вложить много сознательного внимания и усилия. Но содержание рисунка не выбирается сознательно, а сам он не ограничивается заранее продуманной формой; допускается определенная независимость. Рисунок вроде бы уже как существует, а художник просто воспроизводит его по памяти. Или же он выполняется подобно тому, как ребенок выстраивает свой маленький мир из игрушек в песочнице — такой прием широко применяется в игровом методе детской психотерапии. По характеру игрушечного мира, создаваемого ребенком, можно узнать тайны его внутреннего мира, и таким образом выяснить, какое затруднение тревожит его.