Роман Грачев - Знаешь, доча...

С годами список требований увеличивается. Пацанов в школе учат забивать гвозди и собирать табуретки, девчонки на уроках труда пекут пироги и шьют домашние халаты. Ты думаешь, я сейчас иронизирую? Вовсе нет, это полезные и правильные умения, которые обязательно пригодятся в жизни. В конце концов, не умеющая готовить женщина — это, мягко говоря, так же не очень правильно, как и не способный просверлить дырку в стене мужчина. Но мы сейчас говорим о другом, ты же понимаешь.

Половая принадлежность обязывает соблюдать некие общепринятые в обществе правила поведения. Девушки у нас — женственные, носят платья и юбки, неприличными словами не выражаются, в носу не ковыряют, не носятся как угорелые, по гаражам не прыгают, занимаются фигурным катанием и вязанием на спицах. Юноши — мужественные, наращивают мускулы, увлекаются тачками, смотрят боевики, не занимаются бальными танцами, и вообще им позволительно быть чуть-чуть красивее обезьян. Даже если их поймают за углом школы с сигаретами — что ж, бывает, пацаны ведь, что с них взять.

Раньше я велся на все это и жутко стеснялся, если мои привычки и пристрастия как-то выбивались за рамки, но сейчас, с высоты своего опыта и возраста, могу тебе сказать: всё это чушь. Почти всё. Мы ничего никому не должны только из-за того, что рождены такими. Мне, например, нравится готовить, я могу стирать, пришивать пуговицы и делать много разных других вещей, которые обычно вменяют в обязанность женщинам (спасибо службе в армии, но об этом чуть позже). То есть меня это не парит, понимаешь? При этом я остаюсь мужчиной в обычном смысле этого слова. В первой нашей квартире ремонт я делал своими руками, всегда смогу починить смеситель в ванной. И я не думаю, что женщины должны стесняться каких-то не свойственных им умений и пристрастий. Твоя мама, например, может вбить в стену дюбель, может внезапно схватить топор и наколоть дров для мангала. Совсем недавно, помнишь, когда мы встретились на рыбалке, она это и делала. Парни тогда смотрели на меня и удивлялись: дескать, баба колет, а ты стоишь рядом и смотришь. А вот ты пойди и отбери у нее топор!

Словом, фразы типа «ты же девочка, ты должна», на мой взгляд, очень сомнительный стимул. Все мы разные. Я иногда в шутку пытаюсь напомнить тебе, что ты Леди, а ты ворчишь в ответ. Наверно, правильно делаешь.

Давай-ка, кстати, откроем миру небольшую тайну. Было время, когда мы вместе до глубокой ночи резались в «Гнездо дракона» — твою первую компьютерную игру, в которой ты проявила недюжинные способности киллера. Это моя заслуга, но не очень большой повод для гордости.

Вот как ведут себя нормальные «папы выходного дня»? Водят детей в зоопарк, в цирк, покупают мороженое, кормят гамбургерами и калорийной картошкой-фри. В общем, безобразничают почище бабушек и дедушек, за что получают вполне заслуженных люлей. Я тоже когда-то вел себя «правильно». Везде мы с тобой были, все видели, козлов и овечек с ладошки капустой кормили, на аттракционах крутились, в бассейне плавали, на ледянке с горки катались, а из кинотеатров просто не вылезали. Но разве все это может сравниться с уничтожением компьютерных монстров! О, как мы их мочили! Сколько мы там уровней прошли? Девятнадцать?

Знаешь, я никогда не был большим поклонником компьютерных игр. Могу иногда в перерыве поваляться на диване и пострелять в динозавров, не более того. Но тебя я в какой-то момент проморгал. Начала с «Дракона», добивала его уже без меня, когда мне надоело, следом опробовала «Warcraft», потом какое-то время возилась на «Ферме», но тебе это быстро наскучило. Сейчас ты режешься в «Контру» с друзьями, и, кажется, тебе это доставляет больше удовольствия, нежели публикация селфи в Инстаграмме.

Недавно ты спросила меня, почему так получилось. Почему твои подружки постят в соцсетях котиков и новую губную помаду, а тебе берданку в руки подавай и парочку зомби для разогрева?

Почему, почему… Не знаю. Спроси у мамы, почему ей нравится махать топором.

«Вы же девочки!»

Кажется, в моих мемуарах мы приблизились к окончанию школы. Ты извини, дорогая, за сумбурность моих воспоминаний. Я часто неожиданно перепрыгиваю с темы на тему, возвращаюсь назад или забегаю вперед, но ведь это не научный доклад о строении Солнечной системы, и я пишу так, как будто мы с тобой просто разговариваем, сидя у костра на берегу озера. Никакого плана у меня нет.

Моя школа была восьмилетней, а это значит, что по окончании восьмого класса мне предстояло сделать выбор: доучиваться еще два года в другой школе до получения полного среднего образования или сунуться в какое-нибудь училище, чтобы «получить профессию».

Выбор фиговый, честно говоря.

О профессии я всерьез тогда не задумывался. Были кое-какие разрозненные мысли, были увлечения, но ни одно из них не приближало меня к пониманию того, что делать дальше. Как уже упоминалось, я был влюблен в железную дорогу, целых два лета в каникулы проработал на Детской дороге в парке Гагарина. Рельсы, тепловозы, вагоны, стук колес — романтика. Был проводником, ревизором (билетики у пассажиров проверял), стрелочником, осмотрщиком вагонов. До помощника машиниста не дослужился, потому что по возрасту не подходил, но все равно был счастлив.

Я также мечтал стать киномехаником. Кино — еще одна моя страсть. Кинотеатры я посещал чуть ли не каждую неделю, пересмотрел все, что попадало в наш скудный советский прокат — от изрезанных ножницами американских боевиков до индийских музыкальных соплей. Просмотр фильма в большом кинозале всегда был для меня священным ритуалом: вот медленно гаснет свет, раздвигается занавес, открывая белизну экрана, где-то за спиной начинает тарахтеть кинопроектор, темноту прорезает луч света…

Всегда хотел попасть в будку киномеханика. В детстве эти люди казались мне волшебниками. Однажды мне улыбнулась удача. Мы с отцом пошли как-то в самый большой кинотеатр Челябинска, «Урал», сели ждать сеанса в фойе рядом с залом. В какой-то момент из потайной двери вышел мужчина — то ли покурить, то ли размять косточки. Поглядел на меня и подмигнул: «Хочешь посмотреть, как это работает?». Еще бы я не хотел!

Внутри комнаты механика было темно и очень душно. Огромные шумные аппараты нагревали помещение лучше всяких отопительных батарей. Стрекотали сложные механизмы, пропускавшие пленку, вертелись большие бобины, а за окошком в кинозале шел фильм. Челюсть у меня лежала на полу.

Чем не варианты профессии?

Нет, все не то. Как-то мелко и обыденно. Всю жизнь просидеть возле кинопроектора или в будке железнодорожного стрелочника? Я создан для чего-то большего. Зря, что ли, в детстве черкался в альбомах для рисования, изображая писателя, или пел эту дурацкую «Во саду ли, в огороде»! Ведь у меня есть определенные способности, вот же письмо с благодарностью из газеты «Пионерская правда», в которую я когда-то отправил короткий рассказ про говорящего кота!