Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

«Не прогибайся, не соглашайся и всецело вкладывайся» — один из четырнадцати лидерских принципов Джеффа Безоса, которые вбиваются в каждого нового сотрудника Amazon . За ним идет следующий: «Лидеры обязаны уважительно противостоять решениям, с которыми они не согласны, даже если им некомфортно или тяжело это делать. Лидеры имеют убеждения и их придерживаются. Они не идут на компромисс во имя социальной сплоченности. Как только решение определено, они всецело вкладываются в его исполнение» [201]. Для Мольтке язык простоват, но в таком виде этот текст был бы совершенно уместен в справочнике директив вермахту или в моем разговоре с Дэвидом Петреусом.

Когда в Walmart осознали, что магазины у них строятся быстрее, чем формируется штат управляющих ими, то создали Академию лидерства, готовящую людей к повышению по службе. Академию организовала британская консалтинговая фирма «Маккинни Роджерс», возглавляемая Дэмиеном Маккинни, бывшим морским офицером Британии. За основу были взяты военные академии, основанные на философии mission command [202].

В привнесении военного опыта в мир корпораций Маккинни далеко не одинок. Множество бывших офицеров, включая Дэвида Петреуса, пошли той же стезей. Они часто сталкиваются с представлением о военных организациях как строго иерархических структурах, в которых нижестоящие чины должны отдавать честь вышестоящим и механически подчиняться. Однако этот образ смехотворно устарел. На самом деле бывшим военным офицерам, консультирующим корпорации, часто приходится советовать генеральным директорам меньше волноваться о своем статусе и больше — о том, чтобы дать подчиненным и сформированным из них командам возможность самим выбирать наилучшие способы достижения целей. «Ирония заключается в том, — сказал Дэмиен Маккинни в интервью Financial Times , — что компании куда сильнее сосредоточены на том, что я называю „командование и контроль“, чем их коллеги в армии» [203].

Но сложный вопрос скромности у нас пока остается открытым.

Никто никогда не называл скромным ни Уинстона Черчилля, ни Стива Джобса. То же самое касается Дэвида Петреуса. Уже во время учебы в академии Вест-Пойнт Петреус считал, что достоин стать генералом.

Такая же уверенность в себе видна во многих лидерах и мыслителях, чьи суждения я отметил в этой книге: в Хельмуте фон Мольтке, Шермане Кенте, даже Арчи Кокране, которому хватало дерзости бросать вызов самым непререкаемым авторитетам. Джон Меньярд Кейнс всегда считал себя самым умным человеком в помещении. А Джордж Сорос был менеджером хедж-фонда на Уолл-стрит и работал под таким напряжением и в таком темпе, которые многих довели бы до нервного истощения. Причем ставки там были такие, что у многих генеральных директоров колени бы задрожали от испуга. Самая знаменитая его ставка — на обвал британского фунта в 1992 году, — которая принесла Соросу около 1,1 миллиарда долларов, потребовала от него продать почти 10 миллиардов фунтов. «Ничто так не фокусирует сознание, как опасность», — однажды сказал Сорос. Такое вряд ли скажет человек, который считает, что недостоин занимаемого им места.

Даже Дуайт Эйзенхауэр, простой человек из канзасского городка Абилин, отличался значительным самомнением. После Второй мировой войны его популярность была невероятно высока, и обе партии буквально умоляли Эйзенхауэра стать кандидатом в президенты. Трумэн даже добровольно предложил уступить ему свое место. Эйзенхауэр всегда отказывался. Он искренне не хотел занимать этот пост. Но когда началась президентская гонка 1952 года, стало ясно, что республиканскую номинацию, а возможно, и президентство выиграет изоляционист, который пообещал вернуть все американские войска домой, к «Гибралтару свободы». Эйзенхауэр подумал, что это станет катастрофой, которую он, и только он один, мог остановить. «Он хотел для родины лучшего, — написал один его биограф, — и в конце концов решил, что лучше его кандидатуры не найти, а поэтому придется послужить стране» [204]. Очевидно, что недостатка в самоуважении он не испытывал. Так как же мы соотнесем все это с очевидной необходимостью для прогнозиста быть скромным? Ответ можно найти в словах, которые сказала мне Энни Дьюк.

С Энни мы уже встречались. Она считает себя одним из лучших игроков в покер, и это серьезное заявление, но, кроме заявлений, у нее за плечами — большой послужной список достижений, включая победу в Мировой серии покера, что подтверждает ее уверенность в себе. Однако Дьюк также знает, что уверенность может быть опасной. В процессе принятия решения перед умным человеком вроде нее всегда встает соблазн совершить простую когнитивную подмену: «Я знаю ответ. Мне не нужно думать над ним долго и упорно. Я очень успешный человек со здравым суждением. Тот факт, что я верю в верность моего суждения, доказывает, что оно действительно верно». Если станете принимать решения исключительно таким образом, вы будете смотреть на реальность только с ракурса «за кончиком носа». Это опасно, причем для любого человека, каким бы мудрым он ни был. Чтобы избежать ловушки, Дьюк тщательно разделяет, в чем она действительно уверена и в чем — нет.

«Нужно иметь невероятную скромность перед лицом игры, потому что покер очень сложен, партию не так-то легко раскусить, это вам не крестики-нолики и не шашки, — говорит Дьюк. — Покером очень сложно овладеть, и если не совершенствоваться постоянно, вас ждет поражение. При всем этом скромность перед лицом игры — не то же самое, что скромность перед лицом соперников». Дьюк чувствует себя уверенной в том, что может соревноваться с большинством тех, кто сидит за одним с ней покерным столом. «Но это не значит, что я считаю, будто полностью овладела этой игрой» [205].

Скромность, необходимая для здравого суждения, — это не сомнения в себе, не ощущение, что вы недостойны, что вам не хватает ума или таланта. Это интеллектуальная скромность. Это признание того, что реальность невероятно сложна, что ясное ви́дение вещей требует постоянных усилий — тогда, когда оно вообще возможно, и что ошибки — неизменный спутник человеческих суждений. Это действительно как для дураков, так и для гениев. Поэтому вполне возможно одновременно быть о себе высокого мнения и обладать интеллектуальной скромностью. На самом деле это сочетание может оказаться на удивление плодотворным. Интеллектуальная скромность побуждает к тщательному обдумыванию, необходимому для здравого суждения, а уверенность в своих способностях вдохновляет на решительные действия. «С непоколебимой верой в добро, так как Господь позволяет нам его видеть, приложим же все усилия, чтобы закончить начатую работу», — говорилось во второй инаугурационной речи Авраама Линкольна. Это призыв горячо убежденного и целеустремленного человека, но одновременно и скромное признание — «так как Господь позволяет нам его видеть» — того, что наше зрение ограниченно, суждения несовершенны и даже самая твердая вера может быть ошибочной.