Шэрон Бегли - Не могу остановиться: Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

После разговора с Атласом я направилась в северную часть Манхэттена на встречу с Ли. Она только что окончила колледж и собиралась выйти на работу в детском саду. Идя рядом с ней через 42-ю улицу в сторону штаб-квартиры компании Altria, я обратила внимание, что Ли необыкновенно тщательно выбирает дорогу, разглядывая мраморный пол Центрального вокзала, а затем асфальт улицы, словно боится попасть в ловушку, и приволакивает ноги. Когда мы нашли столик и сели, она объяснила свое поведение.

«Я все должна делать поровну, — сказала Ли. — Если я наступаю на что-то, например на клочок бумаги, то должна наступить на другой клочок такой же формы и величины. Наступив на трещину, должна шагнуть на другую, чтобы все уравновесить. Иначе на моего отца нападут».

Однажды, сидя в кафе, она почувствовала запах дыма. Примчавшиеся пожарные велели всем срочно покинуть помещение. В общей суете Ли побежала, не разбирая дороги, по трещинам и всевозможному сору, ничего не делая «поровну». И что же? Взлетела на воздух крышка канализационного люка. «Отчасти я знала, что это не из-за меня, не от того, что я нарушала равновесие. Но, знаете, лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — вспоминала Ли. — Ведь мне это ничего не стоит». Просто немного внимания, когда идешь, и странноватая походка. Но разве это такая уж высокая плата за то, чтобы отвести беду?

Подобная компульсия у нее связана с метро. Когда поезд вползает на станцию и машинист объявляет ее название, Ли ощущает, как по телу поднимается волна тревоги и стискивает горло. Она вынуждена взяться за ближайшие поручни, прежде чем выйти, «за один левой рукой и за другой правой», — сказала она, как нечто само собой разумеющееся: «Одна мысль о том, чтобы этого не сделать, приводит в ужас. Если не сделаю, со мной и дорогими мне людьми случится что-то ужасное».

Американская психиатрическая ассоциация годами бьется над систематикой обсессивно-компульсивных расстройств, сталкиваясь с теми же сложностями, что и музыковеды, не знающие, считать ли Боба Дилана фолк-исполнителем или рокером. В третьем издании «Диагностического и статистического руководства», изданном в 1980 г., ОКР объединено в одну группу с тревожными расстройствами, такими как генерализованное тревожное и паническое расстройства, поскольку тоже характеризуется невыносимым страхом и дурными предчувствиями и часто сопровождается потением, повышением артериального давления и учащением сердцебиения. В DSM IV, опубликованном в 1994 г., ОКР формально осталось тревожным расстройством.

Однако в начале нового тысячелетия, когда группы экспертов работали над пятым изданием DSM (вышедшим в 2013 г.), некоторые психиатры стали оспаривать эту классификацию. Споры приняли несколько отвлеченный характер, но отправной точкой этого бунта ревизионистов стал резонный вопрос, действительно ли тревожность является определяющей при обсессивно-компульсивных расстройствах. Одна сторона считала тревожность причиной обсессивных мыслей и компульсивного поведения. Противоборствующая — симптомом обсессий, эмоциональным мостиком между навязчивыми мыслями и компульсиями: представление о том, что вокруг полно микробов, провоцирует тревожность, которая, в свою очередь, заставляет мозг любым способом пытаться нейтрализовать пугающую мысль, а именно выполнять компульсивные действия. Вторая сторона победила. Тревожность была признана не первопричиной ОКР, а промежуточным фактором, вытекающим из обсессии и порождающим компульсии. Вследствие этого обсессивно-компульсивные расстройства были выделены из категории «тревожные расстройства» в самостоятельную категорию.

Сомнения комиссии также вызывал тот факт, что тревожные расстройства и ОКР поддерживаются разными нейронными сетями. Большинство тревожных расстройств активизируют миндалевидное тело, где рождается чувство страха, и соответствующие нейронные пути. Напротив, при ОКР наблюдается повышенная активность в так называемой «сети тревоги» (я более подробно расскажу о ней в главе 11). Она включает лобные доли коры и полосатое тело — структуры, которые в здоровом мозге отвечают за ритуалы и обнаружение ошибок. Принципиально, что повышенная активность этой цепи не наблюдается ни при каком другом психическом нарушении. Благодаря этим данным новейших исследований психиатрическая ассоциация исключила ОКР из группы тревожных расстройств и классифицировала его как отдельное психическое заболевание.

При компульсиях чистоты и контроля содержание тревожных мыслей (Фред, возможно, коченеет за пачкой мороженого!) логическим образом порождает способ снижения тревоги (открыть дверцу морозильника). Но при других компульсивных действиях, особенно исполняемых для того, чтобы все было в порядке и близким не грозила смерть, эта логика отсутствует. Это странные ритуалы: например, прикосновение к предметам, или особый способ ходьбы, или компульсивные математические расчеты, необходимые, в чем вас убедил собственный мозг, для предотвращения катастрофы. Подобные «магические» компульсии часто остаются незаметными для окружающих. Мысли вызывают невыносимую тревогу, и только мысли способны с ней справиться. Об этом неврологическом реслинге мне рассказала Карли.

Карли написала мне, что будет единственной в обрезанных джинсах и футболке с роботом, поэтому мы легко найдем друг друга в толпе у входа в Брайант-парк, где условились встретиться в июльский пятничный вечер. Пока мы поднимались по лестнице к киоску с едой, я спросила: «Что Вы будете пить?» — заставив ее подумать: « Пятнадцать ». Через несколько секунд она смогла попросить минеральную воду, я уточнила: «Негазированную или с газом?» — и ей пришлось подумать о числе двадцать три. Когда же я заметила, что мы наверняка сможем найти свободные места, она мысленно произнесла: « Тридцать шесть ».

Все это количество букв в словах, с которыми я к ней обращалась.

Писательница и редактор Карли живет с диагнозом «обсессивно-компульсивное расстройство» с шестнадцати лет, но болезнь завладела ее разумом задолго до этого. По ее словам, в четвертом классе она начала считать слова в предложениях, которые ей адресовались, производя вычисления с автоматизмом пианиста, играющего с листа. Вскоре она перешла к подсчету букв. В припеве «I'll Be There for You» Джона Бон Джови, оказывается, девяносто три знака, включая апострофы. Незачем говорить, что в такого рода вещах есть свои правила.

Ее также тянуло составлять списки «всего»: всех штатов, всех кампусов Калифорнийского университета (Беркли, Ирвин и т.д.), всех публичных колледжей Огайо, всех серий телесериала (она может перечислить названия 117 серий «Семейки Брейди»), всех комнат общежития Массачусетского технологического института и всех его специализаций, каждая из которых имеет свой номер, — и Карли начала их мне перечислять (организация природоохранной деятельности — это один, машиностроение — два, материаловедение — три…). Забывая какой-то элемент, она чувствует такую тревогу из-за этой неполноты, что наводит справки. Что, если рядом нет компьютера и неоткуда получить информацию? Это ее парализует. «Однажды я не могла вспомнить седьмую из "Семи сестер" [10] Семь престижных женских колледжей США. — Прим. пер. и полчаса пролежала в постели, не в силах ничем заняться, пока меня не озарило. Колледж имени Вассара! — рассказывала Карли, пока мы шли, уворачиваясь от попрошаек, возникших из сумрака словно светляки. — Если я не буду об этом думать, моя кошка умрет».