Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

Сэмюэль не заговаривал о втором издании, пока идею не возродил его сын, тогда еще студент-медик, предложивший самостоятельно переработать книгу и внести необходимые изменения. «Каков будет твой план для нового издания, — писал отец сыну, — не сделать ли книгу целостной историей положительных сдвигов в лечении расстройств сознания?» И добавил с характерной скромностью: «а не станут ли добавления больше, чем первоначальная работа?» Но и тогда второе издание не осуществилось, хотя классический труд сына «Страницы истории душевных болезней на Британских островах», 1882 г. можно рассматривать именно так, поскольку книга представляет дух и достижения Ретрита как водораздел между старой и новой психиатрией и демонстрирует, чем именно великая эпоха психиатрических лечебниц XIX века была обязана импульсу, полученному от Ретрита.

В том же 1852 году Сэмюэль писал сыну так, как будто у него возродились былые честолюбивые устремления стать врачом со специализацией по душевным болезням:

Сегодня утром я думал о тебе, как ты вступил на свой профессиональный путь, и настойчиво ему следуешь как на раннем, так и на более позднем этапе в том, что касается избранной тобою основной цели — лечения душевных болезней. Мне пришло на ум, что, возможно, в дальнейшем, накопив опыт, ты мог бы прочитать, или опубликовать — возможно, и то, и другое — несколько лекций «о психических болезнях, способах их предотвращения и лечения на начальных этапах». Я надумал кое-что о программе лекций…

Начиная с 1841 года здоровье Самюэля Тьюка пошатнулось, и он перенес несколько ударов, последовавших один за другим. В 1849 году он вышел из комитетов Йоркского приюта и Ретрита, но сохранял за собой пост казначея до 1853 года. Летом 1855 года Доротея Линда Дикс провела с ним несколько недель. «Американская захватчица», как ее ласково называли, сделавшая так много для создания больниц для умалишенных в Америке, чей визит на Британские острова привел к многим улучшениям, включенным в основном в «Закон об урегулировании ухода и лечения душевнобольных… в Шотландии» 1857 года, должно быть, пробудила многие воспоминания. В течение более полувека он испытывал «глубокий интерес к благополучию помешанных», как он писал соотечественнику мисс Дикс, д-ру Джону С. Батлеру из Хартфордского Ретрита. «Их нищенские условия… когда я был в начале жизненного пути, оказали на меня чрезвычайно сильное впечатление и обязали меня объединиться с теми немногими, кто тяжко трудился, стремясь улучшить сложившуюся ситуацию, и я с огромной гордостью смотрю на то, как много… удалось осуществить… Соответственно, особую благодарность я испытываю к нашим англо-американским собратьям, прилагающим неимоверные усилия… для улучшения условий существования душевнобольных в их молодой стране».

Двумя годами позже 14 октября 1857 года в возрасте семидесяти четырех лет «м-р Тьюк из Йорка… известный во всем мире как один из самых просвещенных доброжелателей душевнобольных» скончался. Единственное публичное признание его заслуг случилось в ноябре 1841 года, когда недавно учрежденная Ассоциация медиков-работников приютов и больниц для умалишенных, ныне Королевская медико-психологическая ассоциация, на своем первом общем собрании, которое проводилось в Ноттингемском приюте, избрала его своим первым почетным членом.

Вид на северный фасад Йоркского Ретрита

ПОСВЯЩАЕТСЯ

УИЛЬЯМУ ТЬЮКУ, ПЕРВОМУ ДЕЯТЕЛЬНОМУ УЧРЕДИТЕЛЮ ЗАВЕДЕНИЯ, ОПИСЫВАЕМОГО НА ПОСЛЕДУЮЩИХ СТРАНИЦАХ, ЧЬИМ НЕУТОМИМЫМ УСИЛИЯМ НА БЛАГО ОНОГО, НИЧУТЬ НЕ ОСЛАБЕВШИМ, НЕВЗИРАЯ НА ПРЕКЛОННЫЙ ВОЗРАСТ ВОСЬМИДЕСЯТИ ЛЕТ, МОЖНО ПО ПРАВУ ПРИПИСАТЬ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ЧАСТЬ НЫНЕШНЕЙ ДОБРОЙ СЛАВЫ РЕТРИТА.

ЭТОТ ТРУД (НЕ ПОСТАВИВ ЕГО В ИЗВЕСТНОСТЬ) С СОВЕРШЕННЕЙШИМ ПОЧТЕНИЕМ ПОСВЯЩАЕТ ЕГО ЛЮБЯЩИЙ ВНУК,

В настоящее время, когда в значительной степени возрос интерес к лечению душевнобольных, а правительство нашей страны с недавних пор сделало эту тему предметом законодательства, осмелюсь предположить, что любое описание существующих учреждений, способное пролить свет на методы лечения этой прискорбной категории ближних наших, не покажется нежелательным для широкой публики.

Заведение, описываемое на последующих страницах, пусть и в малом масштабе, до сих пор встречало одобрение многих здравомыслящих лиц, имевших возможность скрупулезно и тщательно изучить то, как ведется его внутреннее хозяйство и как оно управляется, что и побудило меня к попытке создать таковое изображение, в надежде, что оно окажется полезным для тех, кто занят в подобных заведениях.

Рассматривая потерю разума, как болезнь, занимающую главенствующее место в перечне человеческих недугов, и полагая, что опыт Ретрита проливает некоторый свет на средства, способствующие ослаблению этого недуга, а также то, что этот опыт продемонстрировал, вопреки всевозможным расхождениям во взглядах, превосходную эффективность мягкой системы обращения с пациентами во всех проявлениях душевной болезни, как в отношении лечения, так и в отношении обеспечения их безопасности, я полагаю, причем в течение уже достаточно долгого времени, что рассказ об этом опыте надлежит представить широкой публике.

И, конечно же, когда я говорю, что искренне желал бы, чтобы за данную работу взялся кто-то более компетентный, способный воздать ей должное, располагающий профессиональными познаниями, большим досугом, или же отменными талантами — это не просто слова. Однако, насколько я могу судить, нынешнее время представляется весьма важным моментом для публикации такого рода, предназначенной как для целого ряда заведений, образованных совсем недавно, так и для тех, создание которых в настоящее время рассматривается. Посему я посчитал, что урон от промедления вполне вероятно превысит изъяны, проистекающие из многих несовершенств, каковые — как я прекрасно осведомлен — неизбежно будут сопутствовать моей деятельности. Если сочтут, что оная публикация предоставит достаточно доказательств в пользу более мягкой системы лечения, нежели считалось ранее, если деятельность моя также докажет — а я льщу себя надеждой, что именно так и случится — практичность внедрения такой системы в учреждения для умалишенных бедняков, чье положение в целом было столь плачевно, что нет слов, дабы описать его, я почту себя беспримерно счастливым оттого, что опубликовал свою работу. И помимо того, никоим образом не притязая на литературные достоинства, я намереваюсь заведомо заручиться непредвзятым отношением читателя к погрешностям неидеальной композиции или неизящного слога.