Коллектив авторов - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?

Дело в том, что новые коммуникации, прежде всего Интернет, породили невиданный доселе массовый когнитивный диссонанс. Обилие информации сделало обычного человека – с его, как правило, скудными знаниями – практически ничтожеством в своих собственных глазах, разрушив всякие намеки на позитивную самоидентификацию. Размах коммуникационного изобилия оказался столь велик, что те, кто не получил хотя бы примитивных знаний о том, каким образом можно обходиться с информацией, обнаружил себя буквально потерянным в современном мире. Незнание языков, скудный набор слов, примитивное школьное образование ординарного современного человека выглядяткак жалкая пародия перед сверканием многообразного знания, растворенного в амальгаме интернет-пространства.

Сказанное относится не только – и даже не столько – к жителям и просто сторонникам нового халифата. Падение, например, интереса к политике в западном мире есть следствие того же процесса массового когнитивного диссонанса. Конечно, в Средневековье люди были куда менее образованны, но у них и не было такого количества информации. А с другой стороны, скудная жизнь и суровые социальные порядки сдерживали их отчаянно преобразовательский пыл. Впрочем, и тогда происходили чудовищные события: бунты, зверское массовое взаимное уничтожение, на фоне которых Варфоломеевская ночь – сравнительный пустяк.

Но сегодня угроза серьезней. Между прочим, Ханна Арендт, рассуждая о тоталитаризме, полагала, что для его полноценного успеха были нужны паровоз, пулемет и радио. Сегодня и самолеты побыстрее, да и помимо пулеметов всего хватает. Но, самое главное, вместо радио – совершенно новая структура коммуникаций.

И эти коммуникации, по всей видимости, приводят к следующему. Из-за изобилия знаний многие индивиды впадают в регрессию, им приходится – в силу того, что они не могут это знание освоить, – его отрицать, сознательно-бессознательно откатываться на позиции упрощенных и постижимых ими сведений и учений. То есть коммуникационное изобилие не помогает постижению мира, а, напротив того, не позволяет принимать в расчет сколь-нибудь сложные аспекты реальности. Опять же, коммуникационное изобилие, как выясняется, только усиливает у слабых разумом (а таких большинство) тягу к подчинению, к доверию авторитету, к некритическому восприятию сведений от старшего в иерархии.

Отсюда же и еще одно следствие: упрощенная самоидентификация. Если хотите, злокачественный инфантилизм. Поскольку человеку трудно сориентироваться во множестве идентификационных маркеров, в изобилии рассеянных в информационном пространстве, то многие сознательно выбирают наиболее упрощенные модели и твердо, до отчаяния, держатся за них: иначе им грозит окончательное самозабвение. Отсюда – стремление к опасной простоте: примитивно понятой религии, агрессивному отказу от всякого рода сомнений и т. д. То есть ко всякому избеганию того, что может подвергнуть сомнению хлипкую целостность личности.

К тому же к указанному страху потери себя добавляется порожденное современными медиа ожидание немедленности, кинематографической скорости развития событий. То, что не случается прямо сейчас, – или же совсем не существует в сознании, или же воспринимается как обман и манипуляция. Если после первых десяти боевых вылетов враг не разбит, значит, и вылетов нет. А это, в сущности, ментальная проблема – уничтожение навыка быть терпеливым в результате пользования современными коммуникациями. Тот, кто не ответил на СМС в течение пяти минут, не обращает внимания на отправителя. Как-то так все воспринимается, и в политике тоже.

Как ни странно, просвещенный мир также живет в мире своего рода иллюзий. Из бесчисленных статей об упомянутом ИГ, новом халифате, трудно узнать: а что же это такое на самом деле. Но не буду пересказывать содержание исследования.

А ведь в самом по себе взятом ИГ много удивительного. Новый халифат, во главе которого восьмой халиф Аль-Багдади, настоящее государство: в нем есть провинции, полиция, медицина, образование. Еще, что более важно, ИГ формируется ровно якобы по указаниям пророка. За воровство, например, – отрубать руку. А за что-то надо брать штрафы. Можно, например, жить и с христианами, если они, конечно, признают господство мусульман и платят специальные подати. Все мусульмане мира обязаны поклясться на верность халифу, и только в верности халифу и может жить мусульманин. Кстати, потому для ИГ главный враг – пока – совсем не христиане: по поводу них есть правило, я это упоминал. На самом деле идет борьба именно за создание халифата. Теоретики этого государства любят говорить, что вместе с новым халифатом возрождается подлинный ислам, спустя почти тысячу лет искажений, по их утверждениям. Так, говорят они, настоящих халифов не было даже в Османской империи. И вот только Аль-Багдади настоящий халиф, согласно установлениям ими понимаемого ислама. Так что легко понять, почему нынешние исламские государства – важнейшие противники ИГ, нового халифата, поскольку главная цель последнего – это установление правильной исламской власти.

В общем – и в этом, повторю, главный вызов – ИГ есть существеннейшая альтернатива исламскому государственному и общественному порядку. Главная битва пока идет внутри исламского мира. Но вот когда она закончится (при условии победы ИГ, конечно), то возникнет вопрос: а не есть ли ИГ или что-то ему тоталитарно подобное главная альтернатива существующему мировому порядку вообще?

И не потому, что скоро Страшный суд, если верить свойственному ИГ пониманию Корана. А перед ним страшная битва с Римом, причем ее место где-то в Сирии, рядом с турецкой границей, в местечке Дабик. Кстати, так же называется, по-моему, главный теоретический журнал ИГ.

А потому повторю, что, так или иначе, стоит понимать, что в образе ИГ перед нами удивительное, всепланетное явление. Явление, построенное на милленаристских идеях, на крайнем ригоризме и даже не на жестокости, поскольку жестокость ИГ есть ровно следование букве учения. Но это явление привлекательно и стремительно развивается. Мы можем фиксировать даже динамику развития исламского движения.

И если Наполеону в начале XIХ века еще удавалось себя выдать за лидера исламской консолидации во время Египетского похода, то сегодня многое в судьбе мира зависит от того, договорится ли «Аль-Каида» с ИГ (у них пока разногласия), или же идея единственного и укорененного на земле халифата подавит всех.

Но все же ужас явления ИГ для огромного количества людей, причем необязательно мусульман, – самый притягательный соблазн тоталитарного рая (или ада) ХХI века. Рая, в котором не надо рефлексировать, а только подчиняться и героически бороться за справедливость, плечом к плечу с такими же, как ты, с братьями и сестрами, верящими в то же, во что и ты. То есть альтернативного мира, в котором есть место только своим.