Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Английский писатель и актер Роберт Морли дает определение современного английского общества, как общества молчальников, за исключением парламента, Гайд-парка и лондонского воскресного рынка. Хотя из окон квартир доносится завывание современной музыки и бормотание телевизоров, создается такое впечатление, «что люди покинули жилища, забыв выключить эту технику». Не только английское общество распадается на «атомы», но и сами «атомы», если в качестве таковых рассматривать семейную ячейку. «Если вы заглянете в окна, — говорит Р. Морли, — то обнаружите людей, хотя они больше будут походить на восковые фигуры из музея мадам Тюссо: он уткнулся в газету, она вяжет, дети тасуют кассеты или курят, уставившись в потолок. У них нет никакого желания поговорить друг с другом. Даже за обеденным столом. Впрочем, если вы обратите внимание, из наших домов стали исчезать и обеденные столы. Люди молча поглощают пищу, сидя перед телевизором. Самым распространенным английским словом становится «заткнись»... Телевизор — это своеобразный холодильник, в который мы сложили все наши мысли и чувства, вернее, мы делегировали их ему. Он смеется за нас и плачет, радуется и тоскует. В наш молчаливый век он даже говорит за нас» ( 175, с. 25).

Причина такого социального разобщения общества, конечно, не в телевизоре; он не создал вакуум в отношениях между людьми, а лишь заполнил его. И не в конфликте поколений, как это пытается представить ряд социологов. Причина в частной собственности на средства производства и в философии индивидуализма, как надстройки этого общества. Семья распадается не потому, что нет стола, вокруг которого можно было бы собраться, а потому, что родственные отношения вытеснялись имущественными. Дети перестают быть детьми, они просто наследники, причем не духовных ценностей, а имущества — движимого или недвижимого. У супругов разные чековые книжки. Они не доверяют друг другу ни сокровенных мыслей, ни своих чувств, ни тем более денег.

Конвейерное производство социально-психологических стереотипов — привычек, обычаев, вкусов, оценок, форм поведения и восприятия — уничтожает черты индивидуальных различий людей и при внешней унификации общественной среды фактически ведет к ее расколу, расщеплению на атомарные единицы, не ассоциируемые друг с другом. Философ Э. В. Ильенков метко заметил, что «единство (или общность) создается тем признаком, которым один индивид обладает, а другой — нет. И отсутствие известного признака привязывает одного индивида к другому гораздо крепче, чем одинаковое наличие его у обоих... Два абсолютно одинаковых индивида, каждый из которых обладает тем же самым набором знаний, привычек, склонностей и т. д., были бы друг для друга абсолютно не интересны, не нужны... Это было бы попросту удвоенное одиночество» ( 69, с. 253).

В работе «Бегство от свободы» американский психиатр Э. Фром говорит о двух общих потребностях личности — потребности в связи с другими индивидами и потребностью в свободе или автономии. По его мнению, в основе возникновения потребностей лежат «не физиологические процессы, а сама сущность человека». О необходимости избегать одиночества он пишет: «Отсутствие связи с ценностями, формами мы должны определить как моральное одиночество, указав при этом, что моральное одиночество, как и физическое, или, скорее, физическое одиночество становится невыносимым только тогда, если оно включает в себя также и моральное одиночество… Это состояние, которого человек больше всего боится» ( 70, с. 281).

Представьте себе такую ситуацию — вы открываете дверь своей квартиры, а на пороге симпатичный механический «человечек». Он приветствует вас, зажигает свет в коридоре, сообщает вам точное время, может пропылесосить полы, включить нужную программу телевидения, проделать массу других домашних дел. Это робот японской фирмы «Намко», произведенный в 1982 г. По мнению Тиссаро, начальника производственного отдела фирмы, главная особенность робота в том, что у него забавный внешний вид. «Это не столько машина, — говорит он, — сколько игрушка». Фирма также выпускает несколько образцов «механических друзей», среди которых особым спросом пользуются робот-кошка «Няумуко».

Один из токийских промышленников стал выпускать говорящих роботов-кукол в человеческий рост, которые как две капли воды похожи на настоящих людей. Они способны поддержать бытовую беседу, ответить на простые и философские вопросы и т. д. Дефицит общения в огромном современном городе, чувство одиночества заставляют женщин покупать говорящие куклы — не детям, а себе. Они также пользуются спросом среди одиноких и бездетных людей. И спрос на этот товар растет.

История, случившаяся с неким преуспевающим врачом по имени Мишель, поначалу может показаться вариацией греческого мифа о Пигмалионе, влюбившемся в статую прекрасной девушки и своей любовью оживившем холодный мрамор. Галатея Мишеля — кукла в человеческий рост, обтянутая синтетическим материалом, который по эластичности и цвету ничем не отличается от человеческой кожи. Абсолютная копия живой девушки сделана японцами конвейерным способом. В сущности, это игрушка, безобидная вещь, рассчитанная на состоятельных и преуспевающих покупателей. И Мишель, человек богатый, пользующийся успехом у женщин, покупает куклу, поддавшись моде буржуазной элиты.

Эту историю рассказал в фильме «В натуральную величину» испанский художник-реалист Луис Гарсия Берланга, которого наши зрители знают по картине «Палач». У другого драматурга эта история могла бы и не подняться выше фарса: в самом деле, что может быть нелепее любви к кукле? Но Берланга начинает с комедии и кончает трагедией — трагедией человека, утратившего душу. Нелепая история оборачивается обвинительным актом обществу, которое искажает саму природу человека:.

Распаковав куклу не дома, а в комнате, примыкающей к его рабочему кабинету, Мишель любуется ее красотой, а потом начинает ее ласкать. Короче говоря, он влюбился в свою куклу, одушевил (персонифицировал) ее; начал с ней разговаривать, учить ходить и играть на пианино, восхищаясь ее послушанием. Жена, узнавшая тайну мужа, взбешена. Женщина «современных взглядов» могла простить ему волокитство за реальными женщинами, но адюльтер с куклой ее возмущает. Тогда Мишель бросает жену и переселяется с куклой в старинный особняк, принадлежавший его матери. Пигмалион, как известно, женился на Галатее. То же самое делает Мишель, исполнив в родовой часовне роль и жениха, и священника.

Французский критик журнала «Эуропео» Жерар Клейн в связи с фильмом испанца вспоминает испанскую же легенду — о Дон Жуане: «Как и Дон Жуан, Мишель с кощунственным наслаждением попирает законы общества, в котором он живет, и так же готов идти до конца... А кукла?.. Кукла в этом фильме — Статуя Командора».