Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Русский психиатр В. Ф. Чиж, изучавший психическую заболеваемость заключенных в бельгийских, германских и французских тюрьмах, пришел к выводу, что «одиночное заключение в высшей степени притупляет заключенных, ведет к общему ослаблению психических сил; после продолжительного (3—10 лет) одиночного заключения многие становятся слабоумными; слабоумие, или, правильнее сказать, ослабление всех психических сил, редко достигает высокой степени; при постоянном одиночном заключении, более чем десять лет, это ослабление психических сил поражает очень многих» ( 195, с. 222). Врачи Делбрюк, Гутш и Кирн ( 27), впервые описавшие психические расстройства в условиях одиночного заключения, полагали, что они имеют дело с самостоятельной группой заболеваний, обусловленных влиянием специфических вредностей строгой изоляции, и назвали ее «тюремными психозами». Помимо изоляции, они указали на страх за свою судьбу и тревогу за близких. Однако с прогрессом психиатрических знаний выяснилось, что группа «тюремных психозов» вовсе не однородна. С одной стороны, оказалось, что значительное число «тюремных психозов» относится к шизофрении, в клинической картине которой находит свое отражение влияние тюремной изоляции, а с другой — было установлено, что и истинные реактивные состояния, возникающие в заключении, чрезвычайно разнообразны по своей клинической картине и генезу. Так Мели, Ганзер и Рекке ( 27) показали, что значительное число реактивных состояний, развивающихся в тюрьме, относятся к истерическим реакциям.

Э. Крепелин ( 89) в своей классификации психических болезней выделил собственно группу «тюремных психозов», к которым он отнес галлюцинаторно-параноидные психозы, протекающие при ясном сознании и возникающие обычно при длительном одиночном заключении. Под влиянием лишения свободы, по его мнению, могут развиваться различные психические расстройства, из которых только часть может считаться характерной для рассматриваемых случаев. Нередко, например, встречаются эпилептические, истерические, алкогольные психозы; может наблюдаться раннее слабоумие. Но в ряде случаев клинические картины характеризуются общими чертами, сущность которых зависит от особенного положения находящихся в заключении (недоверие, идеи преследования, раздражительность, склонность к противодействию). Строгая изоляция от окружающего мира и необходимость беспрекословного подчинения требованиям властей, по мнению Э. Крепелина, могут дать самостоятельное заболевание с такой же окраской; в таком случае заболевания развиваются преимущественно в форме бреда преследования со слуховыми галлюцинациями, появлению которых способствует одиночное заключение, и с бредовыми переживаниями по ночам, часто также с ложными воспоминаниями.

У лиц, заболевших этим психозом, Э. Крепелин не отмечал типичных выраженных истерических и дегенеративных стигм. По его мнению, упомянутые психозы связаны с психотравмирующими факторами заключения и не зависят от дегенеративной почвы. Он считал, что дифференциальная диагностика названных психозов от раннего слабоумия довольно проста и основывается на отсутствии волевых расстройств и зависимости течения от влияния окружающей обстановки. Он указал также на то, что перевод больного в общую камеру или в психиатрическое отделение большей частью дает быстрое выздоровление.

С. С. Корсаков ( 85) также подчеркивал качественную специфику «тюремного психоза». Для заключенных в одиночную камеру он считал характерным угнетение, подавленность, бессонницу, страх, яркие слуховые и зрительные галлюцинации.

А. Н. Бунеев ( 27) показал, что термин «тюремный психоз» является чрезвычайно условным, потому что по своему патогенезу так называемые «тюремные психозы» не являются самостоятельным заболеванием, а относятся к группе реактивных состояний и лишь отражают в своей картине специфические условия заключения. У лиц, находящихся в условиях одиночного заключения, как показал А. Н. Бунеев ( 26), наиболее часто развиваются параноидные и галлюцинаторные состояния, реактивные депрессии, ситуационные истерические реакции и бредоподобные фантазии. В этом разделе мы рассмотрим только реактивный параноид и галлюциноз, так как именно эти синдромы наиболее характерны для лиц, пребывающих в одиночном заключении.

Галлюцинаторно-параноидальные формы психоза по А. Н. Бунееву разделяются на две группы: первая группа — лица с нестойкими, фантастическими бредоподобными идеями преследования и величия и причудливыми стилизованными галлюцинаторными переживаниями, являющимися скорее яркими представлениями (чаще зрительными, чем истинными галлюцинациями); вторая группа — лица с галлюцинаторно-параноидальными психозами, развивающимися преимущественно в одиночном заключении. Для этих психозов характерно преобладание слуховых галлюцинаций, протекающих при формально не расстроенном сознании. Именно эту группу и выделил Э. Крепелин под нозологическим названием «тюремный психоз», подчеркивая, что в этой группе психозы развиваются у лиц, наследственно не отягощенных и не обнаруживающих в прошлом признаков дегенеративной конституции, что позволило ему установить причинную связь между ситуацией и развитием психоза.

П. Б. Ганушкин указывал на две причины, больше всего способствующие развитию галлюцинаций и параноида у заключенных: 1) нахождение под подозрением в совершении какого-нибудь преступления и 2) изолированное положение. Он писал: «При наличии сколько-нибудь выраженных астенических черт в складе личности (неуверенность, тревожность) у человека, имеющего за собой какие-нибудь подлежащие скрытию обстоятельства, очень легко развиваются опасения слежки, подглядывания, подслушивания и т. д. Естественно, что там, где возникает уже реальная опасность, особенно у людей скрытных, подозрительных, эмоционально неустойчивых, легко развивается и настоящий параноид: человеку кажется, что окружающие люди говорят только о нем, он видит их перемигивания, подаваемые ими друг другу знаки, слышит предостерегающие и угрожающие голоса, замечает всюду следящих за ним сыщиков и т. д. В резко выраженных случаях, особенно в подследственном заключении, вся картина окружающей действительности меняется, появляются более или менее обильные слуховые галлюцинации, иногда развивается даже и некоторое нарушение сознания» ( 46, с. 200).

А. Н. Бунеев анализирует несколько случаев развития галлюцинаторно-параноидных психозов у лиц, находящихся в условиях одиночного заключения. Характерной особенностью здесь является то, что во всех случаях психические расстройства развивались у заключенных, находящихся под следствием, тогда как развитие психических картин указанной группы не наблюдалось при отбытии срока в местах заключений после вынесения приговора. Этот факт он объяснил тем, что заключенные из одиночного заключения попадали в колонии, в которых работали совместно с другими людьми. Что касается условий следственного заключения, то вполне понятно, что по самим условиям следствия порой невозможно избежать травмирующих моментов, связанных с одиночным заключением.