Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Представляет интерес сопоставление субъективных переживаний испытуемых в момент нахождения в «критической точке» с отчетами машинистов, совершивших аварию. Так, у испытуемого Д. готовность к действию к 154-й мин. снизилась до 8%. Отвечая на вопрос о его состоянии во время опыта, он сказал, что «забылся» и когда «погасла лампочка, не сразу мог прийти в себя потому что как бы оцепенел и поэтому медленно переключил тумблер». А вот объяснение машиниста, совершившего аварию. «Скорость была 15 км/ч, потерял чувство, глаза закрылись и воспринял сигнал при подъезде до вагонов в 30 м, затормозил, но вагоны были близко».

«Критическая точка» была обнаружена у 78% обследуемых. Следовательно, она представляет собой закономерное явление для работы в монотонных условиях. Характерно, что дремотное состояние у операторов может в одних случаях развиваться постепенно и осознаваться ими. И несмотря на волевое сопротивление, некоторым из них не удается противостоять развивающейся сонливости.

Во всем мире в год в автомобильных катастрофах гибнут и получают увечья миллионы людей. По данным многочисленных исследований 40% аварий произошло в результате потери бдительности и сна водителей.

По мнению Пушкина, применение методики «бегущая лента» для психологического отбора позволяет значительно снизить количество происшествий на железнодорожном транспорте. Однако монотонные условия, как показал сам исследователь, роковым образом вызывают потерю бдительности у 78% работающих машинистов. Так что отбор операторов, устойчивых к воздействию монотонности, не может полностью решить проблему безопасности. Поскольку данная проблема имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение, мы остановимся более подробно на физиологическом механизме этого феномена.

Д. Моруцци и Г. Мэгуну в 1949 г. удалось сделать прорыв в изучении функционирования мозга. Раздражая с помощью электродов ретикулярную формацию ствола мозга, (латин. «Retikulum» — сеть), ими были выявлены две системы, одна из которых вызывает сон, а другая состояние бодрствования. Это так называемая восходящая активизирующая система, которая постоянным потоком импульсов, идущих в кору, поддерживает уровень бодрствования. Даже во сне ее активность не исчезает полностью, а только снижается до определенного уровня, что позволяет быстро просыпаться при приближении опасности. Именно поражение указанной системы повергает животное в сон. Исходя из этих открытий, сон и бодрствование стали рассматривать как два различных, но равнозначных состояния, ни одно из которых не может рассматриваться отдельно.

Рассмотрев системы, регулирующие сон и бодрствование, вернемся к пароксизмальным состояниям сна у операторов. Отвергнув эпилепсию, зададимся вопросом: не являются ли указанные состояния нарколептическими приступами?

Нарколепсия была описана французскими врачами Вестфалем и Желино как «редкий невроз, характеризующийся внезапно наступающей потребностью заснуть, причем это стремление спать обычно непродолжительно, наступает более или менее часто и заставляет больного ложиться или даже упасть, чтобы удовлетворить внезапную потребность сна».

Профессор А. М. Вейн выявил пять симптомов, типичных для этого заболевания, один из которых — нарушение ночного сна. Больные не только приступообразно засыпают в период бодрствования, но и часто пробуждаются во время ночного сна.

Мы уже показали, что состояние бодрствования здорового человека характеризуется оптимальным уровнем психической активности. Этот уровень не является статистически фиксированной величиной, а периодически колеблется в связи с воздействиями из внешней и внутренней среды. В исследованиях было выяснено, что суть стабильного дефекта функции сна и бодрствования при нарколепсии заключается в постоянном снижении уровня мозговой активности, характеризующего состояние бодрствования в покое у больного, по сравнению с уровнем, определяющим бодрствование здорового человека.

При нарколепсии стабильное снижение исходного уровня приводит к тому, что регуляционные колебания переходят границу между бодрствованием и сном (т. е. включают механизмы сна) и вызывают соответственно приступ засыпания в дневное время. То же самое, но с обратным знаком, характеризует уровень глубины ночного сна, в связи с чем колебания этого уровня при нарколепсии приводят к весьма типичным и частым пробуждениям больного ночью.

Как было показано в наших исследованиях на основании анализа ЭЭЭ, в условиях монотонии у здоровых людей снижается уровень бодрствования, субъективно оцениваемый как состояние дремоты. Развитие дремотных состояний в период бодрствования оказывало влияние на качество сна: испытуемые не могли долго заснуть, а сон был не глубоким и сопровождался частыми пробуждениями. Особенно отчетливо это проявлялось при изменениях режима, когда испытуемым ночью приходилось работать, а днем спать.

Таким образом в условиях монотонии (особенно при изменении режима сна и бодрствования) как бы моделируются некоторые патофизиологические механизмы нарколепсии (перераспределение уровней бодрствования и сна). «Включение» сна во время операторской деятельности, которое не осознается человеком, и может привести к трагическим последствиям. Вот почему профилактика потери бдительности у операторов, особенно на транспорте, приобрела особую актуальность.

Заглядывая не в столь отдаленные времена, можно увидеть довольно странные и психологически неоправданные методы борьбы со сном. Например, когда-то было предложено в кабине паровозного машиниста заменить кресло на велосипедное седло. Изобретатели считали, что если машинист начнет засыпать, то, падая с седла, он обязательно проснется. Затем был изобретен «сигнал бдительности». Этот прибор через каждые 1,5 м издавал звук высокого тона. Услышав пронзительный свит, машинист должен был нажать кнопку, которая расположена у потолка кабины. Если сигнал не «погашался» через 5 секунд, то автоматически включалась тормозная система. Независимо от сложности выполняемой в данный момент работы, например, вход на железнодорожную станцию, машинист должен был вскакивать и нажимать кнопку, что, конечно, мешало операторской деятельности в сложной ситуации.

Но главное не в этом. Как показал опыт, количество проездов запрещающих сигналов и других происшествий на участках дороги, где был внедрен «сигнал бдительности», существенно не снижалось. И это обстоятельство с точки зрения психофизиологии не должно вызывать удивления. Прибор, подающий сигналы с ритмической последовательностью, сам по себе является монотонным раздражителем. Двигательная реакция на его «погашение» превращается в прочный навык и может осуществлять даже в сонном состоянии.