Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

По инструкции правая рука машиниста находится на клапане торможения. Она на секунды может отрываться для переключения тумблеров. Левая же постоянно лежит на ручке управления поездом, которая снабжена устройством, «чувствующим» мышечное напряжение. По мысли конструкторов, достаточно крепко заснуть или потерять сознание — напряжение руки ослабнет, и автоматически включится тормозная система поезда. Одно из неудобств — необходимость держать руку на рычаге управления. Но дело не только в этом. При развитии гипнотического состояния оператор может удерживать ручку управления, не давая тем самым сработать системе торможения. Устройство надежно срабатывает только при скоропостижной смерти машиниста.

Отечественный ученый Э. Бена с группой сотрудников создали «индикатор бдительности», который должен предотвращать засыпание шофера за рулем. Действие этого прибора основано на непрерывной регистрации напряжения глазных век. Когда мышечное напряжение снижается до определенной величины, соответствующей состоянию бодрствования, срабатывает сигнальное устройство. Однако прибор не получил практического применения из-за его сложности.

Ученые Чехословакии пошли по несколько иному пути. Они подвели к векам водителя контакты, которые при мигании замыкаются. Если водитель держит глаза закрытыми больше двух секунд, в наушниках раздается громкий гудок. При этом конструкторы предусмотрели, что водители могут спать и с открытыми глазами. Тогда гудок начинает реветь и в случае, если водитель перестал мигать. Но в экспериментах выяснилось, что водители могут спать и под аккомпанемент гудков. Да и сами-то наушники оказались помехой для водителя.

В настоящее время у многих исследователей выработалось мнение, что контроль за состоянием готовности оператора к действию должен строиться по следующей принципиальной схеме. Человек (его состояние) — аппарат (регистрирующий биологические импульсы) — аппарат (дифференцирующий импульсы, свидетельствующие о потере бдительности) — аппарат (выводящий оператора из состояния сна). Однако воплотить в «металл» такую схему в настоящее время из-за технических трудностей все еще не представляется возможным.

При постепенном пробуждении сонное торможение, проходя через гипнотические фазы, «покидает» кору полушарий, после чего появляется отчетливое восприятие окружающего мира и ясное понимание происходящего. В этот период образы сновидений могут вплетаться в реальную действительность, а также появляться различные иллюзии. В самонаблюдении физиолога Ф. П. Майорова можно проследить этот процесс: «Проснулся рано утром и поразился тому, что в комнате около зеркального шкафа стоит какая-то девушка. При внимательном разглядывании объекта иллюзия моментально исчезала: на высоком стуле висели дамский жакет и шляпа, а ножки стула были приняты за ноги девушки» ( 118, с. 80).

При неожиданном прерывании сна в просоночном состоянии также возникают иллюзии. Откроем страницы романа Л. Н. Толстого: «Все соединилось? — сказал себе Пьер. — Нет, не соединилось. Нельзя соединить мысли, а сопрягать все эти мысли, вот что нужно! Да сопрягать надо, сопрягать надо!» — с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими словами выражает то, что он хочет выразить, и разрешает весь мучивший его вопрос.

— Да сопрягать надо, пора сопрягать.

— Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, — повторил какой-то голос, — запрягать надо, пора запрягать...» Это был уже реальный голос кучера, который наслоился на сонную мысль Пьера при пробуждении. Герой романа, вспоминая свои просоночные рассуждения, знал, что они были впечатлением этого же дня, и в то же время был убежден, что кто-то вне его говорил ему о них.

В ряде случаев просоночные грезы, как это явствует из ниже приведенного письма Н., могут вызывать чувство страха: «Однажды я утром проснулась и в открытую дверь, ведущую в коридор, увидела отчетливо повешенным моего отца. Я страшно испугалась. Но оказалось, что это на вешалке висел его плащ. В другой раз, тоже утром, увидела, как из шифоньера вышел незнакомый мужчина. Не успела закричать от страха, как видение исчезло».

Однако, в ряде случаев, сонные грезы вызывают сомнение: было ли что-либо на самом деле, или это приснилось? Для иллюстрации приведу еще одно самонаблюдение Ф. П. Майорова: «Под утро в полудремотном состоянии неясно, как в тумане, мелькнула мысль, что скоро должна прийти няня. Потом заснул и видел во сне, что няня уже пришла и пересекла комнату от стола к шкафу. Проснулся и под впечатлением яркости сновидения стал проверять: пришла она или нет? Оказывается, что не пришла» ( 118, с. 77).

В ряде случаев в условиях сурдокамеры сновидение сливается с реальностью и не может быть из нее вычленено. Так, во время одного исследования слушатель-космонавт Ж., сидя в кресле перед пультом, имитирующим операторскую деятельность, наложил датчики биорегистрации, и стал ожидать появления сигналов согласно расписанию. По техническим причинам эксперимент был задержан. Испытуемый заснул, что отчетливо было зарегистрировано на ЭЭГ. Сигналы стали подаваться на пульт. Но он на них не отвечал. Проснувшись через тридцать минут доложил, что эксперимент закончил. О проведении этого эксперимента он рассказал и на отчете после сурдокамерного исследования. Значимость исследования для испытуемого исключала мистификацию. Это явление было расценено нами как сновидение, принятое за реальность. На возможность смешать сновидение с реальностью в условиях экспериментального одиночества указывают и зарубежные авторы.

Смешение сновидений с реальностью в условиях одиночества не такое уж редкое явление. Так, У. Виллис во время плавания на плоту, рассказывает: «Внезапно впереди появился свет. Я тут же вскочил на ноги. Свет привиделся мне во сне, но я понял это не сразу. Я был уверен, что видел огонь на самом деле, однако спустя некоторое время решил, что ошибся» ( 35, с. 187).

Эти феномены были названы «субъективно ореализованными сновидениями». Следует сказать, что ©реализованные сновидения могут повлечь за собой неадекватное поведение.

В марте 1968 г. в Тихом океане затонула атомная подводная лодка «К-129», которой командовал капитан 1-го ранга В. И. Кобзарь. В предполагаемый район гибели субмарины вышла эскадра поисково-спасательных сил Дальневосточного флота. Корабли и суда круглосуточно «утюжили» океан, шаря в глубинах посылками гидроакустических станций, эхолотов, осматривая поверхность океана. Контр-адмирал В. И. Бец рассказывал, что, проведя много часов на ходовом мостике, он спустился и лег в каюте спать. Неожиданно явственно услышал голос В. И. Кобзаря, который просил о помощи. Поднявшись на мостик, он увидел «К-129» и потребовал от командира корабля начать спасательные работы. Командир ответил, что никакой подводной лодки нет. Это было сновидение, которое В. И. Бец воспринял за реальность.