Рита Картер - Как работает мозг

Музыка не только вызывает у нас кратковременную дрожь, но и может заставлять нас пускаться в пляс или, напротив, погружать в сон. От подбора музыки может зависеть даже выбор вина, которое мы покупаем в супермаркете 17.

Нашему мозгу приходится немало трудиться над конструированием музыки из простых ударов звуковых волн в барабанные перепонки, а также с теми эмоциональными реакциями, которые они вызывают. Каждый компонент поступающей информации — высота звука, мелодия, ритм, пространственное положение и громкость — обрабатывается отдельно, а затем все компоненты вновь соединяются. Нарушения работы этого конвейера могут приводить к развитию музыкальных аналогов агнозии. Человек, страдающий этим расстройством, отчетливо слышит мелодию, но не может сказать, что это — “Джингл беллз” или увертюра “1812 год”. Он не способен также отличать одну мелодию от другой и замечать неправильные ноты. И все же такие люди почти всегда могутсказать, веселый или грустный музыкальный отрывок они слышат. Это оттого, что обработка слуховой информации параллельно происходит также в лимбической системе, которая отмечает лишь эмоциональный тон музыки. “Мурашки”, по-видимому, возникают в результате этой преимущественно бессознательной эмоциональной реакции на звуки. Вероятно, именно потому, что этот эффект не требует работы сознания, он и наблюдается даже у кур.

По-видимому, одна из причин эмоциональных реакций, вызываемых музыкой определенного рода, связана с ее сходством с голосовыми (но не словесными) сигналами, которыми животные пользуются для передачи эмоциональных сообщений. Например, музыкальные последовательности с нарастающим напряжением и отсроченным разрешением, которые обычно вызывают ощущение “мурашек”, обладают сходством со звуками, издаваемыми как человеческими младенцами, так и маленькими детенышами животных, когда матери нет рядом. Установлено, что у животных эти крики вызывают падение уровня окситоцина — гормона, особенно важного для механизма, обеспечивающего привязанность родителей к детям. Кроме того, они вызывают у матери понижение температуры тела. Когда мать снова оказывается рядом, младенец или детеныш реагирует на это “разрешением” своего крика — голосовым приемом, который имеет некоторое сходство с завершением музыкальной фразы на дающей удовлетворение финальной ноте. При этом уровень окситоцина у матери повышается, как и температура ее тела. Исследования показали, что женщины ощущают “мурашки” при звуках музыки острее, чем мужчины. Этот результат прекрасно согласуется с данной теорией.

Вполне возможно, что “мурашки”, вызываемые музыкой, представляют собой слабый отголосок невольной дрожи, которая побуждает мать возвращаться к младенцу, оставленному без присмотра. Другие эмоциональные реакции на музыку могут быть связаны с иными подобными сигналами.

Слуховые зеркальные нейроны намного активнее у здоровых людей (вверху), чем у людей, страдающих аутизмом (внизу).

Музыка может также существенно усиливать у людей чувство взаимной привязанности. Установлено, что люди, особенно чувствительные к музыке (от природы или в результате обучения), быстрее улавливают эмоциональный тон речи и в целом отличаются большей способностью к сопереживанию 18. И здесь, возможно, также могут работать зеркальные нейроны. Эксперименты показали, что звуки повседневной деятельности, как и вид людей, ею занимающихся, вызывают у нас активацию тех же клеток мозга, которые возбуждались бы, если бы мы сами выполняли такие действия. Скажем, когда мы слышим, как кто-то грызет яблоко, это вызывает в нашем мозге активность, похожую на ту, которая возникает, когда мы сами едим яблоко 19. Активность зеркальных нейронов, реагирующих на слуховые стимулы, как и активность тех, что реагируют на зрительные стимулы, особенно сильна, если действие, ее вызывающее, нам хорошо знакомо. В ходе одного исследования экспериментаторы сканировали головной мозг пианистов и немузыкантов во время прослушивания фортепианной музыки. И у тех, и у других, как и следовало ожидать, наблюдалась активность слуховых зон мозга, но у пианистов была зарегистрирована также активность в моторных отделах коры, связанных с движениями пальцев. Возникало впечатление, что пианисты “подыгрывали” музыке, в то время как немузыканты только слушали ее 20.

Хотя дети обычно начинают говорить в два или в три года, печать речи лежит уже на первых звуках, которые они издают. Может показаться, что младенцы всего мира кричат одинаково, но исследования показали, что на самом деле они усваивают интонации родного языка еще в утробе матери. Судя по всему, уже на последних месяцах внутриутробного развития младенцы слышат звуки голосов снаружи и учатся им подражать. Поэтому в Германии новорожденные обычно кричат с понижающейся интонацией, характерной для немецкого языка, а во Франции — с повышающейся 21.

а) Чтение сопровождается возбуждением зрительной коры.

б) Восприятие речи на слух сопровождается возбуждением слуховой коры,

в) Обдумывание слов сопровождается возбуждением зоны Брока — центра артикуляции,

г) Обдумывание слов и их произнесение сопровождается активностью многих областей мозга.

Разбираться в смысле произносимых слов — чудовищно сложное занятие. Во-первых, мозгу требуется узнать в звуках, которые он слышит, звуки речи. Это предварительное узнавание может осуществляться при участии таламуса и завершаться в первичной слуховой коре. Затем информация о звуках речи перенаправляется в речевые зоны для обработки, в то время как другие внешние звуки (шумы, музыка и невербальные сигналы — фырканье, визг, смех, вздохи, покашливания и нечленораздельные восклицания) обрабатываются в других местах.

Большинство наших знаний о расположении участков мозга, задействованных в речевых функциях, получены в ходе исследований людей, страдающих нарушениями речи, которые вызваны инсультом и другими повреждениями мозга. Симптомы, наблюдаемые у некоторых из таких пациентов, весьма своеобразны. Например, они умеют свободно говорить, но не имеют ни малейшего представления о том, что именно они говорят, или умеют читать, но не умеют писать.

Речевые зоны коры, расположенные у 95 % людей в левом полушарии, со всех сторон окружают слуховую кору. Они занимают более половины поверхности височной доли левого полушария и достигают ее краев, заходя на теменную и лобную доли. Две главные речевые зоны — Вернике и Брока — были открыты более века назад, но результаты недавних исследований с использованием методов нейровизуализации указывают на то, что в речевых функциях задействованы и некоторые другие зоны. К их числу относится часть островка — скрытого участка коры, расположенного внутри большой складки, так называемой сильвиевой борозды, отделяющей друг от друга височную и лобную доли 22. Давно предполагалось, что каждая из главных речевых зон коры разделена, подобно зонам сенсорной коры, на множество отделов и подотделов, обрабатывающих разные типы информации, но лишь в последние несколько лет методы нейровизуализации позволили нам начать разбираться в этой системе.