Карл Юнг - Дух Меркурий

С одной стороны, Парацельс — приверженец традиций, с другой — революционер. Он консервативен по отношению к основным истинам церкви, астрологии и алхимии, скептически и бунтарски настроен против мнений школьной медицины, причем и в практическом, и в теоретическом отношениях. Последнему обстоятельству, по-видимому, он в первую очередь обязан своей известностью, ибо лично мне кажется затруднительным указать, какие другие врачебные открытия принципиального характера можно приписать Парацельсу. Кажущееся нам сегодня таким важным включение хирургического искусства в поле зрения медицины для Парацельса означало отнюдь не создание новой науки, а лишь использование искусства цирюльников и фельдшеров наряду с искусством повивальных бабок, ведьм, волшебников, астрологов и алхимиков. Мне кажется, я должен просить прощения у своих читателей за еретическую мысль, что сегодня Парацельс, несомненно, заступился бы за такие искусства, которые медицина, представленная в университетах, исключает из ряда серьезных, например, остеопатию, магнитопатию, иридодиагностику, всякого рода монодиеты, знахарство и т. д. Представим себе на мгновение эмоциональное состояние наших клиницистов на заседании факультета, в котором участвуют также ординарные профессора иридодиагностики, магнитопатии и Christian Science, и мы, безусловно, поймем неприязненные чувства ученых базельского университета при виде того, как Парацельс сжигал классические учебники медицины, читал лекции на немецком языке и вместо престижного одеяния медика появлялся на улицах в непристойном халате лаборанта. С величием базельской карьеры «лесного осла из Айнзидельна» (как его прозвали) было очень быстро покончено. Фантастический ореол парацельсовского духа все-таки оказался не под силу тогдашнему врачу-бюргеру.

Мы имеем драгоценное свидетельство врача-современника, а именно ученого доктора медицины Конрада Геснера из Цюриха, в виде письма по-латыни к императорскому придворному врачу Крато фон Крафтхайму от 16 августа 1561 г. [540]Письмо, правда, написано через 20 лет после смерти Теофраста, но дышит еще атмосферой парацельсовской деятельности. Геснер отвечает на заявление Крато о том, что у него нет списка парацельсовских произведений и что он не стремится к тому, чтобы таковой иметь, так как считает Теофраста совершенно недостойным быть упомянутым среди приличных авторов, даже среди христиански или просто граждански порядочных людей (pios saltern civiliter), какими могут быть и язычники. Он-де и его ученики — арианские еретики. Он якобы был магом и общался с демонами. «Житель Базеля Каролостадиус,— продолжает Геснер,— именуемый Боденштайн [541], несколько месяцев тому назад прислал сюда для напечатания трактат Теофраста «De anatome corporis himani». Он насмехается в нем над врачами, которые изучают отдельные части тела и тщательно описывают их местоположение, форму, число, устройство, но пренебрегают главным, а именно — к каким звездам и регионам неба принадлежит каждая часть».

Сообщение Геснера заканчивается лаконичным предложением: «Sed Typographi nostri imprimere noluerunt — но наши печатники отказали в напечатании». Из этого видно, что Парацельс не относился к числу «boni scriptores» [542]. Он даже находился под некоторым подозрением в разного рода колдовстве и, что еще хуже, его подозревали в арианской ереси [543]. Оба обвинения касались преступлений, каравшихся в то время смертью. При таких обвинениях становится несколько более понятным так называемая охота к перемене мест, или неусидчивость Парацельса, которая всю жизнь нигде не давала ему покоя, а гоняла его из города в город через пол-Европы. С полным на то основанием он должен был заботиться о своей шкуре. То, в чем Геснер обвиняет «Anatome corporis humani», справедливо, поскольку Парацельс, действительно, насмехался над начинавшимися тогда вскрытиями тел, так как врачам-де все равно в разрезанных органах ничего не видно. Для него важнейшими были космические соответствия в том виде, как он находил их в астрологической традиции. Учение об «Astrum in corpore» [544]— это даже его основная и излюбленная идея, которую мы везде встречаем в различных модификациях. Будучи верным воззрению на человека как на микрокосм, он и в тело людей помещает «небосвод», называя его «Astrum», или «Sydus». Для него это было эндосоматическое небо, движение звезд которого не совпадает с астрономическим небом, а возникает вместе с индивидуальным гороскопом («Ascendenten», или «Ноroscopus»).

Пример Геснера показывает нам, как оценивал Парацельса его влиятельный коллега-современник. Теперь попытаемся восстановить образ врача Парацельса из его собственных произведений. Для этого я хотел бы, насколько возможно, предоставить слово самому Мастеру, но поскольку это слово «несколько старомодно и понемецки грубо», а помимо этого и изобилует странными новообразованиями, то мне то и дело придется вмешиваться со своими комментариями.

Одной из задач врача является владение специфическими знаниями. Парацельс также разделял это мнение [545]. Он учился, кажется, в Ферраре и получил там степень доктора медицины. Там его снабдили знанием тогдашней классической медицины Гиппократа, Галена и Авиценны, после того как он от своего отца уже получил определенное предварительное образование. Послушаем теперь, что он говорит об «искусном» враче. В «Buch Paragranum» мы читаем [546]: «Что такое искусность врача? Это если он знает, что полезно нечувствительным <���невоспринимаемым> вещам / и что им противно / что морским чудовищам / что рыбам / что зверям приятно и неприятно / что здоровое и нездоровое: это искусные вещи / касающиеся естественных вещей. Что еще? Благословение от ран и их силы / откуда или из чего они берутся / что, кроме того, есть: что есть Мелозина / что есть Сирена / что есть Пермутацио, Трансплантацио и Трансмутацио / и как охватить совершенным разумом: что над природой / что над родом / что над жизнью / что есть видимое / что есть невидимое / что дает сладость и что горечь / что дает вкус / что такое смерть / что полезно рыбаку / что кожевнику / что дубильщику / что красильщику / что кузнецу по металлу / что кузнецу по дереву [547]/ что должно быть в кухнях / что в подвале / что в саду / что принадлежит времени / что знает охотник / что знает шахтер / что подобает деревенскому священнику / что подобает другим / в чем нуждается военный человек / что делает мир / что причина духовного / что мирского / что дает каждое сословие / что есть каждое сословие / в чем истоки всякого сословия / что такое Бог / что такое дьявол / что есть яд / что есть противоядие / что в женщинах / что в мужчинах / каково отличие между женщинами и девственницами / между желтым и бледным / между белым и черным / между красным и блеклым / между всеми вещами / почему один цвет тут / другой там / почему короткое / почему длинное / почему благополучное / почему отсутствующее: и как посвященность эту отыскать во всех вещах».