Уильям Макрейвен - Заправляй кровать: 10 простых правил, которые могут изменить твою жизнь и, возможно, весь мир

Это самое худшее, что могло произойти с вами в процессе учебы. Случались вещи более болезненные и изматывающие. Но превращение в «сахарную печеньку» испытывало терпение и решимость. И дело не только в том, что остаток дня ты проводил с песком на шее, подмышками и между ног, но и в том, что все делалось бессистемно. Ни с того ни ссего. Ты становился «сахарной печенькой» по капризу инструктора.

Многим «котикам »-курсантам было тя­жело это принять. Они хотели быть лучшими и ожидали награды за показанные звездные результаты. Подчас их и правдапоощряли. Но отнюдь не всегда. Порой за свои усилия они получали лишь мокрый песок.

Извалявшись, я подбежал к инструктору. «Так точно!» — снова крикнул я и встал по стойке смирно. Он тщательно осмотрел меня с ног до головы: удовлетворяю ли я требованиям к«сахарным печенькам»? Это был лейтенант Филип Мартин. Друзья называли его Моки, но мы не приятельствовалис ним.

МокиМартин был настоящим десантником. Рожденный и воспитанный на Гавайях, он был именно таким «котиком», каким мечтал стать я. Опытный ветеран войны во Вьетнаме, он превосходно разбирался в каждом виде оружия, применяемом спецназом. Он считался одним из лучших скайдайверовв бригадах, а в плавании, как коренной гаваец, почти не имел равных.

— Мистер Мак, вы знаете, почему стали «сахарной печенькой» сегодня утром? — спросил Мартин очень спокойно, но твердо.

— Нет, инструктор Мартин, — как положено, ответил я.

— Потому что, мистер Мак, жизнь несправедлива. И чем скорее вы это узнаете, тем лучше для вас.

Годом позже мы с лейтенантом Мартином уже называли друг друга по имени. Я прошел базовый курс подготовки «котиков», а его перевели из учебного центра в 11-ю бригаду пловцов-подрывников в Коронадо.

Чем больше я узнавал Моки, тем больше росло мое уважение к нему. Он не только был высококлассным профессионалом, но и имел феноменальные физические данные. В начале1980-х он входил в число тех, кто развивал триатлон. Красиво плавал вольным стилем в открытом океане. Благодаря сильным лодыжкам и бедрам легко выдерживал длинные забеги. Но особой его страстью был велосипед. Он и его железный конь были созданы друг для друга.

Каждое утро он садился на велосипед и отправлялся в 50-километровую поездку по Серебряной полосе в Коронадо. Вдоль Тихого океана, от города Коронадодо города Империал-Бич, шла плоская местность с вымощенной велосипедной дорожкой. С одной стороны океан, с другой — бухта: это один из самых красивых пляжей в Калифорнии.

Каждое субботнее утро Мокитрениро­вался на Серебряной полосе. И вот однажды он, быстро крутя педали и наклонив голову, не заметил встречный велосипед. Велосипеды столкнулись со скоростью примерно 40 километров в час и искорежились. Ездоков выбросило из седел, они упали лицом вниз на асфальтовую дорожку. Однако один из них перевернулся на бок, отряхнулся и встал на ноги. Он был ранен, но в целом в норме.

А Мокитак и остался лежать, неспособныйпошевельнуться. За считаные минуты прибыла скорая помощь. Врачи привели его в чувство и госпитализировали. Поначалу была надежда, что паралич носит временный характер. Но день шел за днем, месяц за месяцем и год за годом, а ходить Мокипо-прежнему не мог. После травмы всю нижнюю часть тела парализовало: только руки имели ограниченную подвижность.

Последние34 года Мокипровел в инвалидном кресле. За все это время я никогда не замечал, что он сетует на свою участь. Не слышал, чтобы он вопрошал: «Почему именно я?» Он ни разу не выказал и капли жалости к себе.

Более того, после несчастного случая Мокизанялся рисованием. У него родилась прекрасная дочь. Он организовал Superfrog Triathlon, который проходит каждый год в Коронадо, и продолжает координировать его поныне.

Винить в своем жизненном жребии некие внешние силы и перестать бороться очень просто: мол, против судьбы не пойдешь. Легко думать, что будущее определяется только тем, где вас воспитывали, как с вами обращались родители и в какой школе вы учились. Ничто не может быть дальше от истины! И об обычных людях, и о великих можно судить по тому, как они реагировали на несправедливость жизни:Хелен Келлер, Нельсон Мандела, Стивен Хокинг, Малала Юсуфзайи — МокиМартин.

Бывает и так: сколь бы сильно вы ни старались и сколь бы хорошим ни были, вы все равно оказываетесь «сахарной печенькой». Не жалуйтесь. Не вините судьбу. Выпрямитесь, взгляните в будущее — и двигайтесь дальше.

Море у острова Коронадобыло неспокойно. Небольшие клочья пены били нам в лицо, когда мы плыли обратно к берегу.

Как обычно, мы с моим напарником по заплывам изо всех сил пытались не отстать от других «котиков »-курсантов. Инструкторы со спасательной шлюпки кричали, чтобы мы держали темп, но нам казалось: чем больше мы стараемся, тем больше отстаем.

В тот день моим напарником был курсант Марк Томас. Подобно мне, Марк попал на базу через программу вневойсковой подготовки офицеров резерва ВМС. Он окончил Военный институт Вирджинии и был одним из лучших среди нас бегунов на длинные дистанции.

В обучении «котиков» напарник по заплывам — это человек, на которого можно было полностью положиться. Во время подводных ныряний вы были связаны с ним физически. Вы вместе преодолевали длинные дистанции. Он помогал учиться, мотивировал и вообще являлся самым близким союзником в ходе обучения. А если один из вас терпел неудачу, наказывали обоих. Так подчеркивалась важность слаженной работы.

Мы закончили заплыви вышли на берег. «Котик »-инструктор ждал нас.

— Упасть! — последовала команда. Это означало, что нужно занять положение как при отжимании от пола. Спина прямая, руки расставлены в стороны, голова поднята.

— И вы называете себя офицерами?

Отвечать не имело смысла. Мы оба знали, что он не остановится.

— «Морские котики» — всегда впереди. Они не приходят последними в заплывах. Они не позорят свой курс.

Инструктор ходил вокруг нас, швыряя ногой песок нам в лицо.

— Не думаю, что вы, джентльмены, справитесь. В вас нет качеств, которые нужны настоящим десантникам.

Он извлек из заднего кармана маленький черный блокнот, с отвращением взглянул на нас и сделал короткую запись.

— Вы двое только что попали в "цирк", — он покачал головой, — вам повезет, если вы переживете еще неделю.

«Цирк». Это последнее, чего мы с Марком желали бы. «Цирк» устраивали каждый день под конец тренировок: это были лишние два часа физической подготовки при беспрерывном унижении со стороны «котиков »-ветеранов, которые хотели, чтобы в строю остались только сильные. Если ты в чем-то отставал — в упражнениях, беге с препятствиями, забегах на время или заплывах, — ты попадал в список. В глазах инструкторов ты был неудачником.