Василий Чибисов - Вся фигня – от мозга?!

Слабый агрессор не может вызвать у субъекта ни уважения, ни желания подражать, ни привязанности. И сама пассивная агрессиявоспринимается психикой как угроза целостности, независимости, душевному здоровью. Начинается борьба за выживание. Агрессивной стратегией овладения ценным объектом тут и не пахнет. Слабый агрессор в психосоматическом случае является не ценным или амбивалентным, а однозначно враждебным.Появление таких объектов в ближайшем окружении воспринимается психикой как катастрофа, предательство, посягательство на собственную целостность. По этой причине психика не может полностью представить слабого агрессора.Её (психику) можно понять. Зачем своими руками (нейронами) создавать внутри источник распада? Вот и срабатывает психическая защита под названием отрицание . Но это палка о двух концах...

Итак, есть слабый агрессор. В лучшем случае — коллега или дальний родственник. В худшем — близкий человек, как в скандально известной концепции шизофреногенной матери. На ответную агрессию наложен внешний запрет: физическая и социальная зависимость, защита агрессора другими членами семьи.

Можно вынашивать агрессивные фантазии и готовить план мести. Вряд ли это благотворно повлияет на вашу личность, но вытеснение ослабнет. Вы сможете понаблюдать за своими ощущениями, за своими мыслями. И быстро заметите, что фантазийная реализация агрессивных желаний не даёт облегчения. В ряде случаев психосоматика может усиливаться.

Хотя одной клиентке это помогло перейти с шоколада на морепродукты и сбросить десяток килограмм. Клиентка и две её сестры получили в наследство равные доли акций небольшой компании. Средняя сестра оказалась слабым агрессором и матерью-одиночкой, сумевшей перед «одиночеством» довести мужа до инсульта и отсудить хорошие алименты. Она же шантажировала клиентку тем, что договорится со старшей сестрой и, пользуясь совокупным контрольным пакетом, они что-то нехорошее сделают с компанией.

В качестве дополнительного психического насилия средняя сестра приводила к клиентке домой свою малолетнюю дочь. Та, находясь на естественном этапе анальной агрессии, была немного разрушительным ребёнком. Это естественно и полезно. Но добрая мама перед каждым визитом специально злила девочку и поощряла вымещать злость на имуществе клиентки. Попытка клиентки пресечь разрушение — в ответ шантаж на тему акций. Заметьте: слабый агрессор иногда готов делегировать право на внешнюю агрессию.Но сам мебель ломать и вазочки бить не пойдёт.

После каждого такого дружеского визита клиентка плакала и съедала по две-три упаковки бельгийского шоколада, приправленного слезами. Бельгийский-то он бельгийский, но на боках всё равно откладывается. А тут ещё психоанализ клиентки вступил в фазу затяжного внутреннего сопротивления. Всплывали проблемы, которые к этой книге отношения не имеют. Нужно было срочно найти тактический ход, который бы ослабил вытеснение, обеспечил минимальную разрядку агрессии, убрал проблему переедания.

Совместными усилиями решение было найдено. Клиентка покупала не бельгийский шоколад, а аргентинских креветок, меноркинских лангустов, устриц и прочих морских жителей в панцирях и ракушках, крепких и не очень. Вся эта живность доводилась до готовности, складывалась в немаленькую тарелку. Рядом раскладывался пыточный инвентарь — щипцы, ножи-скальпели, вилки-трезубцы. Каждый слесарный инструмент клиентка церемониально начищала до блеска.

А потом начиналась экзекуция. Креветкам сворачивали головы, устриц потрошили, лангустам отрывали хвосты... Увлекаясь, клиентка нередко орудовала голыми руками.

Эффект получился ошеломляющий. Расправа над дарами моря стала тем плацдармом, с которого агрессия клиентки начала своё победное контрнаступление. Улучшились самочувствие, пищеварение, мозговая активность — но это ладно. Клиентка придумала, как устроить встречный прессинг. Она начинала трапезу не после, а во время визитов сестры и племянницы. Сидит, методично потрошит морских жителей и на гостей поглядывает. И улыбается. Тянется племянница ручонками к вазочке ручной работы — хруп, тянется трещина по хвостовому панцирю лангуста. Открывается рот у сестры для новых колкостей — хруп, открывается устрица.

И конфликт как-то сам собой рассосался. И визиты прекратились. Что дальше было с акциями компании — история умалчивает. Анализ пошёл не вширь, а вглубь бессознательного клиентки.

Нам важно понять, какую роль в разрядке сыграли креветки. Почему необходим был внешний объект?

Всё просто. Есть потребность в агрессии, но действует внешний запрет. Агрессия выражается в зашифрованном виде через психосоматические проблемы. Аналогично, при истерии психика выплескивает вытесненную сексуальность через судороги, невротический флирт и прочие фокусы. Скопилось либидо — проявился яркий симптом — либидо разрядилось — симптом ушел — истерическая амнезия стёрла следы преступления — можно снова строить из себя невинную пугливую лань.

Может, по аналогии, психосоматические симптомы сами по себе решают проблему снятия напряжения? И снова вынуждены вас огорчить. Вспомним вторую главу. При истерии петля обратной связи работает в нужную сторону: чем ярче проявление истерии сейчас, тем легче будет через пару часов. При психосоматике — наоборот: психосоматические симптомы имеют тенденцию к самоусилению и самозакреплению.

Причина: при истерии вытесняется сексуальность, при психосоматике — агрессия. У сексуальности и у агрессии есть объект, который представлен в психике. При сексуальном удовлетворении нужное представление совершает разрядку либидо и получает удовольствие. При удовлетворении агрессии либидо концентрируется на представленном объекте агрессии.Строгое доказательство и точные формулировки, если мы решим сейчас лезть в эти теоретические дебри, займёт отдельную лекцию.

Но если коротко: есть принцип удовольствия (Lustprinzip). Фройд сформулировал этот принцип для психики в целом. Нас же интересуют отдельные представления. Так вот, любое представление при первой возможности стремится снять с себя либидозную нагрузку. Разрядка воспринимается психикой как удовольствие, а представление (совершившее разрядку) — как источник удовольствия. Наоборот, перегрузка и застой либидо доставляют психике неудовольствие. Стало быть, если какое-то представление мешает, кажется «чужеродным» и должно стать Карфагеном, — психика подводит к этому представлению избыток либидо.

Получается простая схема. Есть представление, к которому психика испытывает агрессивное влечение. С этой целью психика пытается задушить представление в либидозных объятиях. Остальные представления дружно скидываются на благое дело, испытывая блаженную либидозную разрядку. Это интроектная (внутрипсихическая) агрессия, которая естественно сплетается с сексуальностью.