Бор Стенвик - Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Наше интуитивное представление о характере напоминает кадр из мультфильма: за правым плечом героя стоит ангел, а за левым прячется дьявол, и каждый нашептывает что-то герою на ухо. При таком раскладе получается, что достаточно заслонить одно ухо, не слушать россказни дьявола — и станешь праведником. Вальдесоло и Дестено немного меняют эту метафору и предлагают вместо ангела и демона представить за спиной у каждого из нас муравья и стрекозу, героев старой басни. Вспомним ее содержание: стрекоза живет в собственное удовольствие и наслаждается жизнью, а муравей трудится в поте лица и делает запасы на зиму. В каждом из нас заложены два противоборствующих механизма: первый отвечает за краткосрочное планирование, второй — за долгосрочные перспективы. Иногда побеждает «муравей», а иногда — «стрекоза». Когда мы действуем вопреки здравому смыслу—например, бросаемся в воду, чтобы спасти утопающего, ругаемся с администратором отеля или отправляемся в бар посреди недели — это проделки нашей внутренней «стрекозы». А когда мы, взвесив все за и против, отправляемся в банк и открываем пенсионный вклад, — это, наоборот, в нас говорит «муравьиная» часть сознания. Все наши решения зависят от того, что именно мы считаем правильным в данный момент. Однако каждый момент зависит, в свою очередь, от обстоятельств, которые определяют спонтанность или рациональность наших поступков, поэтому мы и ведем себя по-разному. Следовательно, можно утверждать, что наша личность тоже меняется в зависимости от момента.

Вероятно, эта гипотеза по меньшей мере такая же древам, как буддизм, однако современные психологи, исследующие личностные изменения, выявили еще ряд интересных особенностей. Например, уже известный нам Дэн Ариели провел эксперимент, участникам которого выдали компьютеры и попросили заполнить опросник. Испытуемым разрешили забрать компьютеры домой, а некоторых из участников попросили вдобавок разглядывать эротические фото и мастурбировать. (Кстати, как заверили организаторы эксперимента, компьютеры были упакованы в защитную пленку.) Результаты оказались вполне предсказуемыми: участники, заполнявшие опросник в состоянии сексуального возбуждения, чаще допускали ошибки в ответах. Этот эксперимент оправдывает давнюю рекламную традицию, согласно которой товар лучше продается, если его рекламу снабдить фотографией привлекательной женщины.

Классический эксперимент, проведенный в Канаде, доказал, что наш выбор определяется множеством моментов, о которых мы вообще не думаем. К гуляющим в парке мужчинам, которые и не подозревали о том, что участвуют в эксперименте, подходила девушка с анкетой. Она просила их ответить на несколько вопросов, после чего оставляла мужчинам свой номер телефона на случай, если в будущем им захочется обсудить заданные вопросы. Целью ученых было выяснить, сколько мужчин позвонят девушке и пригласят ее на свидание. Мужчин можно было условно разделить на две группы: те, кого девушка останавливала на подвесном мосту, и те, кто уже прошел по мосту и сел на лавочку. Из мужчин, остановленных на мосту, девушку пригласили на свидание 65%, а среди тех, кто отвечал на вопросы, сидя на лавочке, желающих попытать счастья оказалось лишь 30%.

Это явление ученые называют феноменом присвоения. Мозг регистрирует учащенный пульс и возбуждение и трактует эти признаки как сигналы тревоги — что вполне понятно, потому что испытуемые шли по узенькому подвесному мосту над оврагом. Однако те же признаки могут свидетельствовать о сексуальном возбуждении — и именно так их трактовали некоторые испытуемые, ошибочно полагая, будто подобное впечатление произвела на них девушка, а не прогулка по мосту. Зона мозга, отвечающая за расшифровку информации, получаемой органами чувств, сформировала версию, объясняющую учащенное сердцебиение, потливость и волнение, но объяснение оказалось неверным. Нам следовало бы помнить о подобных примерах, когда мы жестоко осуждаем тех, кто, подобно Марку Сэнфорду, оказался жертвой душевного порыва. Кроме того, подобные эксперименты могут принести совершенно неожиданную пользу и одиноким женщинам: оказывается, у них больше шансов завязать отношения с мужчиной в тот момент, когда мужчине угрожает физическая опасность.

Так в какой же части мозга формируется наше осознание самих себя? От кого бы ни зависел наш выбор, будь то ангелы, дьяволы, муравьи или стрекозы, нам все равно кажется, будто в центре находится некое неделимое «я», которое и становится жертвой манипуляций. Вот только как это «я» выглядит и где прячется?

Человечество с давних времен привыкло, что мозг изображают поделенным на различные зоны и участки. Этой традиции следовали многие ученые, начиная с френологов, находивших в мозге «зону вечной любви» и «Область таинственности», и заканчивая Фрейдом, выделявшим в структуре личности «Я», «Оно» и «Сверх-Я». Люди всегда питали слабость к таблицам и диаграммам, на которых наглядно изображается взаимодействие между всевозможными предметами или сферами. У представителей каждой эпохи имелись любимые метафоры и образы, при помощи которых знатоки объясняли особенности человеческого тела или личности. Например, древнегреческая теория о жизненной силе под названием пневма появилась благодаря таким изобретениям гидротехники, как насосы и фонтаны (правда, немного странно, что само слово пневма обозначает при этом дыхание). Философы эпохи Просвещения уподобляли человека механизму — достаточно вспомнить трактат Жюльена де Ламетри «Человек-машина» (L'Homme Machine) [29] Ламетри Ж.О. Человек-машина // Ламетри Ж.О. Сочинения. — 2-е изд. — М.: Мысль, 1983. — Прим. ред. . Понятие подавляемого подсознания в трудах Фрейда — типичное детище эпохи паровых машин.

Представители современного общества любят сравнивать собственный мозг с компьютером, а описывая работу мозга, мы говорим о его многофункциональности и перезагрузке. У такой модели немало общего с некоторыми моделями более ранних эпох: мозг представляется нам механизмом, каждый из элементов которого выполняет определенную функцию. Совсем как приложения на смартфоне. В нашем представлении у мозга есть два центра: один отвечает за чувства, второй — за деятельность. Или даже три: один обрабатывает внешнюю информацию, другой отвечает за созидательность, а третий — за вознаграждение. Однако мозг вовсе не механизм и не компьютер. Логичнее было бы сравнить его с лесом или муравейником. В лесу одну и ту же функцию могут выполнять представители нескольких биологических видов, сосуществующие в условиях постоянной конкуренции. Например, за переработку и разложение органических отходов отвечают в лесу не только черви, но и бактерии.