Алексей Кушнир - Педагогика иностранного языка

У приверженцев дежурных методических штампов может возникнуть убеждение, что лучше было бы поддерживать фонетический тонус в течение всего лексико-графического цикла, уделяя, скажем, пять-десять минут фонетике на каждом уроке. Между тем, в психологии имеется значительный экспериментальный материал, иллюстрирующий феномен развития навыка в период прекращения специальных занятий. Например, перерыв в тренировках зачастую дает прирост результатов у спортсменов. Этому есть разумные объяснения. Думаю, что хороший тренер ближайшей спортивной школы даст вам исчерпывающие пояснения. Поэтому не поддавайтесь влиянию сложившихся стереотипов и точно следуйте предложенному регламенту работы, который выстроен на основе широко известных в психологии фактов развития человека. Если же сомнения все-таки возникают, то разрешать их следует в диалоге с наукой, не соблазняясь даже собственными «инновациями» до тех пор, пока правота тех или иных утверждений не будет доказана научными методами. Пока же учительские новации в своем большинстве являются тем самым педагогическим волюнтаризмом, но еще худшего сорта, поскольку он опирается на аргументы типа «я считаю» и «мне кажется».

Итоговая оценка за год выставляется по каждому отдельному критерию:

● разница между средним результатом в словарных диктантах первого и последнего месяцев с ранговым номером ученика по данному критерию в учебной группе;

● дистанция, пройденная за год в совершенствовании иноязычных навыков (от этапа до этапа) согласно технологической карте: оценка выражена ранговым местом учащегося в группе по данному критерию от наибольшего роста к наименьшему;

● итоги экзамена по переводу «с листа»: ранговые номера от лучшего перевода к худшему.

Следующий — четвертый — год обучения учитель и ученики продолжают работу над расширением лексико-графической базы иностранного языка.Форма урока — прежняя: чтение объемных художественных и специальных текстов в сопровождении звучащего перевода с контролем понимания (контрольный экспресс-опрос) после прочтения завершенного произведения и контролем усвоения лексики (словарный диктант) после каждых сорока минут чтения. Для работы достаточно, если один магнитофон звучит для всех одновременно. При этом все читают одну книгу. Мне случалось обходиться и без магнитофона. Ученики по очереди сами читали текст перевода на родном языке. Но оптимальные условия для работы возникают тогда, когда каждый ученик читает свою книгу и слушает звучание «синхронного перевода» с помощью плеера и наушников, никому не мешая. В этом случае (и на этом этапе) учитель может использовать еще одну, весьма полезную форму работы. Он подходит по очереди к учащимся, останавливает звучание и выслушивает «перевод с листа» каждого в течение двух-трех минут (не более). Затем ученик продолжает самостоятельную работу, но теперь у него есть возможность сопоставить свой, только что выполненный перевод с переводом мастера. При этом могут возникнуть весьма полезные рефлексивные процессы, которые лучше любых увещеваний подействуют на стремление школьников оттачивать свой собственный слог.

Вот где, наконец, пригодился бы пресловутый фонозал, бесполезно просуществовавший в наших школах несколько десятилетий. Но не спешите соединять провода давно неработающей техники, поскольку даже восстановление типового кабинета обойдется дороже, чем наша, легко организуемая модель.

Тридцать плееров — это 3000 рублей. Блок питания с выходом в 3 вольта и разводка по классу, плюс одноштырьковые разъемы, это еще 500—600 рублей. Вот вам и фонозал на 30 посадочных мест ценой до 4000 рублей. Даже с учетом того, что плееры быстро выходят из строя, это будет гораздо более доступный по цене и более практичный по функциям специализированный кабинет, чем любой, имеющийся на рынке комплект специальной аппаратуры. Главное, что такой подход сочетается с домашними возможностями наших учеников: многие будут приносить на урок свои магнитофоны. Добавьте сюда (на сэкономленные деньги) еще персональный компьютер для автоматизированного контроля усвоения лексики и грамматики, и вы недосягаемы в своей дидактической вооруженности.

Широко применяется (только теперь) домашнее чтение. Организованное по образу и подобию классной работы, оно имеет право на существование только в том случае, если не вызывает затруднений и школьники читают с энтузиазмом. Малейшее насилие, и мы потеряем больше, чем приобретем. Отсутствие интереса к чтению на четвертом году работы говорит только об одном: на каком-то этапе был нарушен регламент работы. Школа, разумеется, должна располагать хорошей фонотекой на родном и изучаемых языках. Если же записей нет, лучше обойтись без домашних заданий.

Любое отступление от рекомендованного порядка работы рано или поздно проявится дефектом техники или мотивации учения. В этом плане особенно трудно взаимодействовать с «творческими» учителями, которых хлебом не корми, но дай что-нибудь улучшить: Ньютона, Эйнштейна, Пушкина, Природу. Как правило, такое стремление имеет под собой вполне понятную почву: всю жизнь специалист работал с методиками, которые можно перекраивать на любой лад просто для интереса, ибо пользы от них не было ни при каком раскладе. Точно так, как в басне Крылова о незадачливых музыкантах. Подобная устойчивость существующих методик к перестройкам говорит об их эклектичности и несистемности. Ведь если речь идет о системе, то подразумевается системная увязанность всех элементов в целесообразную сеть взаимодействий. Каждый элемент такой сети обусловлен всей системой, и вся система зависит от каждого элемента. Вы трогаете одну ячею, действие отражается на всей сети. И так далее.

Я не устану повторять: единственной системной базой гуманитарной технологии может быть только системность человеческой природы, продиктованная бесконечной вариативностью обстоятельств историогенеза и индивидуальной человеческой жизни. Мы уже обсуждали выше: существующие методики игнорируют самые фундаментальные аспекты человеческой природы, поэтому не могут быть признаны системами обучения в отношении человека. В лучшем случае они представляют собой более или менее обоснованный педагогический сборник, в худшем — работают на разрушение. Некоторый эффект научения может возникнуть и как результат сопротивления разрушению, результат активной адаптации. Вообразите: научение — компенсаторная реакция на вредное воздействие!

Известные «системы» обучения отражают системность лингвистики или физики человеческой речи, или внешнюю структуру речевой коммуникации, но никак не генетическую системность психики человека и его интеллекта. Эта внешняя, наблюдаемая, и потому легко усваиваемая системность напяливается на человека как сюртук осла на двугорбого верблюда. И... не лезет, не смотрится, трещит, жмет... А потому нуждается в латках, штопках, бутафории и прочих ухищрениях, дабы приладить к совершенно иным очертаниям. Что, собственно, и представляет собой современное школьное обучение иностранному языку.