Юлия Гиппенрейтер - Психология внимания

Revault d'Allonnes. L'attention, Traite de Psychologic par G. Dumas, 1, 1923.

Кёлер В. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М., 1930.

Ухтомский А., Васильев Л., Виноградов М. Парабиоз. М., 1927.

Eliasberg W. Psychologic und Pathologie der Abstraktien. Berlin, 1925.

Ach N. Uber die Begriffsbildung. Berlin, 1921.

Узнадзе Д. Н. Психологические исследования. М., 1966.

Добрынин Н. Ф. О теории и воспитании внимания. — Советская педагогика, 1938, № 8.

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, стр. 189.

Вундт В. Очерки психологии. М., 1912, стр. 178–179.

Вундт В. Основы физиологической психологии. Вып. I–II. СПб., 1880–1881, стр. 901.

Титченер Э. Б. Свойства ощущения. Учебник психологии. М., 1914, стр. 43.

Эббингауз Г. Основы психологии, кн. 4, гл. I. СПб., 1911, стр. 147–182.

Блонский П. П. Психологические очерки. М., 1927, стр. 127.

Блонский П. П. Психологические очерки, стр. 132.

Рубинштейн С. Л. Основы психологии. М., 1935, стр. 418.

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, стр. 189.

Рибо Т. Психология внимания. СПб., 1892, стр. 28–29.

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, стр. 306.

Гальперин П. Я. К проблеме внимания («Доклады АПН РСФСР», 1958, № 3).

В настоящее время за рубежом, да и у нас (об этом см. в кн.: Е. Д. Хомская. Мозг и активация, ч. I, гл. 3. Изд-во МГУ, 1972) начали отождествлять внимание с уровнем «бодрствования» или «активации». Но это лишь 1) подтверждает неудовлетворенность прежними попытками свести внимание к другим психическим явлениям, 2) в то же время представляет собой такую же попытку свести его на этот раз к новым, психологически почти не раскрытым сторонам психической деятельности и вместе с тем 3) означает невольное признание своего неумения расшифровать внимание в его собственном содержании.

Насколько «уровень бодрствования» и степень активации сегодня известны, они соответствуют тому, что прежде называли «сознанием» и его разными степенями ясности. Отождествление внимания с ними представляет собой не что иное, как возвращение к давнему сведению внимания к «сознанию», так сказать, «на современном уровне».

Поэтому к этим новым попыткам сведения внимания к чему-то, что уже не есть внимание, полностью относится вопрос: что мы выигрываем в понимании этих процессов от того, что назовем внимание активацией или бодрствованием или, наоборот, активацию или бодрствование-вниманием? Если бы мы знали, что такое внимание или бодрствование и активация как содержательные процессы или состояния, тогда подобные «сведения» означали бы разъяснения еще неизвестного уже известным. А пока мы этого не знаем, подобные «сведения» означают лишь наличие некоего внешнего сходства между ними и ничего более; такое сходство можно найти между любыми «психическими явлениями», и это не дает ключа к содержательному пониманию ни одного из них.

Это значит не то, что мысль есть внимание или что внимание есть мысль, а только следующее: в каждом человеческом действии есть ориентировочная, исполнительная и контрольная части. Когда действие становится умственным и далее меняется так, что ориентировочная часть превращается в «понимание», исполнительная — в автоматическое ассоциативное прохождение объективного содержания действия в поле сознания, а контроль — в акт обращения «я» на это содержание, то собственная активность субъекта, внутреннее внимание, сознание как акт сливаются в одно переживание; при самонаблюдении оно представляется чем-то простым и далее неразложимым, как его и описывали старые авторы.

Ориентировочная деятельность не ограничена познавательными процессами. Все формы психической деятельности суть разные формы ориентировки, обусловленные различием задач и средств их решения. Через действие с вещами далее осуществляется и контроль за образом.

К такому пониманию внимания близко подходит признание за ним регулирующей функции (см., в частности, раздел «Внимание» украинского учебника «Психология» для педвузов. Киев, 1955, стр. 434). Но регуляция — понятие более широкое, а если внимание раскрывается как избирательность, направленность и сосредоточенность, то сближение с контролем снимается.

До сих пор в качестве непроизвольного внимания выступал и объяснялся только ориентировочный рефлекс — установка органов чувств на новый раздражитель, — а не та исследовательская деятельность в отношении нового объекта, контрольную часть которой, собственно, и составляет внимание.

Заслуживает быть отмеченным, что в изложении раздела о внимании (учебник «Психология», 1956) проф. А. А. Смирнов подчеркивает значение материальной формы действия на ранних стадиях формирования внимания и при его затруднениях.

На содержании и процедуре поэтапного формирования умственных действий, как и на понятии материализованного действия, я не останавливаюсь. Они изложены в нескольких сообщениях: «Опыт изучения формирования умственных действий». В сб.: «Доклады на совещании но вопросам психологии». М., 1954; «О формировании умственных действий и понятий». «Вести. Моск. ун-та», 1957, № 4; «Умственное действие как основа формирования мысли и образа». «Вопросы психологии», 1957, № 6; «Психология мышления и учение о поэтапном формировании умственных действий». В сб.: «Исследования мышления в советской психологии». М., «Наука», 1966.

Такое экспериментальное исследование было проведено Л. С. Кабыльницкой (закончено в 1970 г.); его краткое изложение дано в статье Л. С. Кабыльницкой, помещенной в сб.: «Управление познавательной деятельностью учащихся». Изд-во МГУ, 1972 (есть немецкий и итальянский переводы этой статьи). В этом исследовании испытуемыми были школьники III классов, отличавшиеся большим количеством характерных ошибок «по невниманию». Эти дети были обучены (по методу поэтапного формирования) контролю сначала в своих письменных работах, затем в разных заданиях другого рода (тест Бурдона, ошибки в узорах, смысловые несуразности в картинках и рассказах). Когда этот контроль стал обобщенным, сокращенным и автоматизированным идеальным действием, наши выдающиеся по невнимательности испытуемые стали внимательными (что, естественно, сопровождалось значительным повышением их школьной успеваемости). Таким образом, исходная гипотеза — о внимании как идеальном и сокращенном действии контроля — получила свое первое экспериментальное подтверждение.