Ольга Маховская - Как спокойно говорить с ребенком о жизни, чтобы потом он дал вам спокойно жить

У кумиров мальчишек есть одна важная функция – они бессмертны. Так отрабатывается самый главный мальчишеский страх – погибнуть в пылу борьбы. Предписания пола подталкивают мужчин к рисковому поведению. Стать сильным, тренированным, умным – путь к гарантированному выживанию. У каждого поколения есть кумир, который усиливает мальчишеское «Я», делает его неуязвимым. Стратегический ум мальчишек ищет символические выходы из сложных ситуаций. Кумир становится сильной фигурой защиты.

Кумир – сильнее отца. Когда мальчики грезят о будущем, в своих мечтах они пытаются превзойти отцов, понимая, что детство, то есть жизнь под отеческим крылом, когда-нибудь закончится, и начнется другая, полная невзгод и приключений.

Если профессия или досуг родителей не связаны с путешествиями, риском, соревнованиями, конкурсами, схватками, кумиры теснят образ идеального родителя. В дошкольном возрасте дети могут боготворить родителей, считать, что им несказанно повезло родиться именно в этой семье, потому что родители делают невозможно сложные вещи, которые им не по силам.

Кумиром для ребенка может стать родитель, которого он видит редко. Например, дети актеров, дипломатов, политиков, спортсменов растут чаще всего с бабушками и дедушками, которые рассказывают своим внукам семейные легенды, чтобы придать высокий смысл их одинокому детству. Родитель становится недосягаемым идеалом, но только на короткий миг.

Проходит время очарования идеалами, и на смену кумиру приходит наставник – человек, который помогает в реальных ситуациях, укрепляет не идеальное, а реальное «Я», корректирует образ будущего. Из витающих в облаках романтиков наставник делает реалистов.

В это время у родителя появляется шанс потеснить кумира.

Это возраст 14–18 лет, когда снова становятся актуальными отношения с девочками. Кумир не сойдет с экрана, чтобы ответить на целый ряд сложных текущих вопросов, не подскажет, какое место в жизни мужчины займет женщина. В жизни кумира нет места ни детям, ни женщинам. Женщины в киношных сагах выглядят как проходная, ненадежная, замещаемая фигура… Обратите внимание, сколько женских трупов в Бондиане или в фильмах о вожде краснокожих Виннету. У Штирлица вообще не было реальных связей с женщинами, иначе, по киноверсии, он быстро бы провалился.

Герои-разведчики, шпионы, демонические персонажи, вроде Фантомаса, вытесняются сегодня эстрадными певцами. В этом тоже знамение времени. Образ жизни-приключения вытесняется образом «дольче вита», сладкой жизни.

В этом сценарии жизни достаточно быть гламурным, чтобы красивая жизнь наступила немедленно. Пришло время не существенных, а кажущихся отношений. Предел мечтаний многих юношей и девушек – попасть в телевизионное зазеркалье.

Результатом экзальтации, усиления «Я» становится нарциссизм. В жизненном сценарии каждого из нас есть точка сбора, апофеоз, когда мы не только в прекрасной форме, но и окружены восхищенными взглядами. Все взоры направлены на нас, это минута максимального признания. В детских грезах мы перевариваем наш страх перед миром, надеясь на то, что однажды он примет нас с восхищением.

Это миг, о котором с наибольшей откровенностью думают и говорят артисты. По системе Станиславского, актер должен войти в определенное физиологическое состояние, найти и усилить в себе черты своего персонажа. Заветная мечта музыканта сорвать аплодисменты избранной и посвященной публики в консерватории. Композитор представляет, как, слушая его музыку, зал будет рыдать или бесноваться в экстазе. На ор фанатов рассчитывают футболисты. Политики, при всей манипулятивности их образов и строгости корпоративных предписаний, ищут способы «влюбить» в себя толпу. Откровения Мадонны, которая знает, что такое любовь фанатов: «Жить нужно так, чтобы было стыдно рассказать и сладко вспомнить!» Любовь толпы – это зависть к одиночке, желание слиться с кумиром, стать таким, как он, пережить с ним свой собственный триумф.

Мы мечтали о космосе и выбирали эксклюзивные профессии. Актер, ученый, космонавт предполагали «интеллект и талант». Интеллигент был синонимом бескорыстности. В сегодняшнем списке у детей и подростков таких профессий и ценностей нет. Самые желанные профессии у детей из относительно благополучных семей – «программист», «дизайнер», «бизнесмен», «менеджер», «фотомодель», «переводчик».

Они хотят денег и гарантий. Они не хотят рисковать и учиться чему-то только «для общего развития». Они мыслят и действуют конкретно. Минин и Пожарский совершили Великую Октябрьскую революцию, считают они на том только основании, что памятник именно этим героям стоит на Красной площади, как раз напротив Мавзолея. Чтобы сохранить работу, учителя наловчились задавать вопросы так: «Когда и кем совершилась революция 1917 года, о необходимости которой говорили большевики?» В результате общественной и культурной мутации даже у этнических русских вырастают дети – «американцы». Они жуют поп-корн, клянчат отвести их в «Макдоналдс», обклеивают стулья жвачками и хотят жить в Америке – самой богатой стране мира, где у всех много денег, машин и компьютеров.

Но личность ребенка – это проявление теневой части личности родителя. Получается, что они борются за наши тайные, но подавляемые желания с открытым забралом? Например, делать то, что хочется и бесплатно? Или ничего не делать, а просто найти миллион. За это мы их по-интеллигентски презираем, а они просто охотятся за нашими кошельками.

Интеллигентское «все так не просто» активизирует хватательный рефлекс и философию «просто я хотел!».

Кстати, космонавтами мы так и не стали. Может, по тому же Закону теневых желаний ими станут наши дети? Просто возьмут и сделают, на свой лад, то, о чем так долго говорили большевики – реализуют принцип «Каждому по потребностям, и тогда каждый взамен по способностям»?

Клянчат.Они просят купить им очередную игрушку. «Ма, купи ….» Фантазия ограничена обзором. Хочется того, что попадает в поле зрения.

Игрушка на полке магазина, машинка, в которую играет другой ребенок. Дошкольники воспринимают деньги как бумажки, фантики, которые берут в одном месте (на работе, в кассе, у товарищей, у дедушки с бабушкой) и перекладывают в другое место, чтобы получить что-то по-настоящему интересное. «Это – бумажки, на которые мы покупаем». Деньги сами по себе не обладают ценностью. Они не понимают, почему родители так дорожат тем, что можно немедленно конвертировать во блага.