Дженни Андерсон - Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

Через какое-то время Хайди стала разговорчивее в постели: теперь она уже сама просила Джека сделать то, что ей нравилось, а не шла все время у него на поводу.

«Раньше я на все, что бы он ни предложил, говорила “ага, супер” — даже если на самом деле мне это было неприятно. Мне казалось, что я обижу его, если откажусь», — вспоминает Хайди.

Лучше всего прежняя непрозрачность их интимного «рынка» видна на примере с позой наездницы.

«Это произошло еще в самом начале наших отношений: мы занимались сексом, и Хайди в какой-то момент оказалась сверху, — рассказывает Джек. — Но я сбросил ее, потому что у меня то ли какую-то мышцу свело, то ли еще что-то не так было — я уже точно не помню. А Хайди из этого сделала вывод, что мне не нравится, когда она сверху».

«Ну какой гетеросексуальный мужчина, — спросил нас Джек, — не любит, когда женщина сверху?» Хайди добавила, что ей тоже это показалось странным, но тем не менее она решила, что у Джека может быть какое-то особенное мнение на этот счет. Ко всему прочему, этот случай пошатнул ее уверенность в себе. Возможно, ему что-то не понравилось, решила она, — может быть, она все делала неправильно. Она была смущена — так смущена, что больше уже не решалась занять эту позицию. С тех пор она старалась никогда не оказываться сверху. Даже когда Джек сам пытался примоститься снизу, она быстренько укладывалась на бок. Джек в тайне огорчался, но Хайди и так была слишком скована и застенчива во всем, что касалось секса, поэтому не хотел лишний раз давить на нее. «Ладно, пусть она рулит», — говорил себе он.

И вот как-то на одном из сеансов у психотерапевта Хайди мимоходом заметила, что очень любит позу наездницы и до сих пор не может понять, чем она не нравится Джеку.

Джек аж чуть не подавился своим ментосом:

— Это ты любишь позу наездницы? Да тебя же не заставишь сесть сверху!

— Но ты же сам меня скинул в первый же раз, когда я попыталась это сделать.

Джек не мог поверить своим ушам.

— Я так поняла, что тебе эта поза не нравится, — продолжила она. — И потом я с каждым разом все больше в этом убеждалась.

Психотерапевт помогла Хайди и Джеку разрушить многие из тех стен, которые они между собой понастроили, и теперь они могли откровеннее обсуждать то, чего им хотелось и не хотелось делать в спальне. Таким образом им удалось значительно понизить стоимость своих сексуальных отношений. Они стали более прозрачными: больше не было ни тайн, ни неверных догадок, ни лишних переживаний.

«Интимная близость зиждется на самораскрытии, — утверждает психолог Джон Бьюри, автор книги “Как нужно любить свою жену” (How to Love Your Wife). — Чем прозрачнее для нас человек, тем больше мы ему доверяем — и тем ближе он нам становится».

Это мнение настоящего специалиста — у Бьюри, между прочим, есть ученая степень!

Прозрачность — в любом, даже самом банальном вопросе: как часто вы готовы заниматься оральным сексом, насколько сильно вас раздражает его манера не бриться по выходным и какую именно начинку в бургере вы предпочитаете — не даст какой-то мелочи распухнуть до масштабов «непреодолимого противоречия». Настроившись на прозрачность в отношениях, Хайди стала легче принимать любые новшества. Например, заинтересовалась игрушками. И стала надевать бюстье.

«Представляете, Джек, оказывается, обожает красивое белье, — сказала нам Хайди. — А я-то думала, что для него чем быстрее разденешься, тем лучше».

Однажды они смотрели фильм с откровенной постельной сценой, и Хайди как-то неожиданно для самой себя завелась. Она спросила Джека, похожа ли эта любовь на экране на сцену из порно. Джек ответил, что плюс-минус да (стараясь при этом не показаться слишком большим экспертом в таком сомнительном вопросе).

«Может, посмотрим порно?» — вдруг предложила она. Джек был так потрясен, что на несколько секунд потерял дар речи.

— Я не сразу научилась честно говорить о том, что мне нравится, — призналась нам Хайди. — Но когда я все-таки себя пересилила, секс у нас стал намного лучше.

— Насколько лучше? — поинтересовались мы.

— Да мы теперь все время сексом занимаемся, — заявила она.

— А конкретнее, как часто?

— Ну, через день где-то, — ответила Хайди.

Джек закашлял:

— Два раза в неделю, максимум.

Ну что ж, мы не говорим, что они наладили идеальный рынок, — но все-таки прозрачности на нем стало больше.

Стороны: Коннор и Линдси

Вот какой разговор — точнее, начало разговора — между Коннором, специалистом по молекулярной биологии, и Линдси, эпидемиологом, мы услышали с порога их вашингтонского таунхауса (куда мы пришли поговорить об их браке):

— Я сегодня утром прочитал потрясающую статью, — сказал Коннор, — о беременных, живущих вблизи кукурузных полей, на которых используются пестициды.

Линдси была, похоже, заинтригована.

Коннор продолжил:

— Как правило, фермеры распыляют наибольшее количество пестицидов по весне, во время посева, а через девять месяцев в округе рождается на порядок больше детей с пороками развития.

— Любопытно. А они исключили все другие возможные варианты? — спросила Линдси. — Может быть, по весне беременеет больше женщин из малообеспеченных семей, а ведь между низким доходом и плохой заботой о здоровье будущей матери есть очевидная связь. Или, может быть, женщины, которые беременеют весной, все девять месяцев проводят больше времени на улице, больше дышат загазованным воздухом или сталкиваются с другими рисками, которые не имеют к пестицидам никакого отношения.

— Они все это учли, — ответил Коннор. — Они провели добротный анализ показателей разных лет, и тенденция оказалась очень явной. Даже если брать в расчет расовую принадлежность, уровень благосостояния и возможные риски для здоровья, близость кукурузного поля все равно остается одним из главных факторов. К тому же никаких подобных скачков возле полей, на которых пестициды не распыляют, не наблюдается.

Тут мы очень вежливо сделали «кхе-кхе» и направили разговор в нужное нам русло — спросили, как Коннор и Линдси познакомились.

— В институте, — ответил Коннор.

— В мрачном углу медицинской библиотеки, — добавила Линдси. — Он подошел и спросил, нет ли у меня запасной ручки. Ужасно банально. Но мне он понравился, поэтому я не стала заострять внимание на его неоригинальности.

Они пошли пить вместе кофе, обсудили ВИЧ и туберкулез (предметы ее исследования), а также использование удобрений в развивающихся странах (его «конек»). Вскоре они стали неразлучной парой. Непринужденно болтающей об инфекционных заболеваниях и удобрениях, а изредка и о чем-то другом.

«Я могла часами рассказывать ему о смерти и умирании, но он при этом не считал меня ненормальной», — вспоминает Линдси.