Дженни Андерсон - Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

Ужасно, да?

А теперь вернемся к Питу. Его непоколебимый взгляд на супружество дал следующий эффект: он не допускал мысли о том, что в реальной жизни и крупные размолвки, и разводы очень даже случаются , и соответственно не пытался выработать модель поведения на случай осложнения отношений. А также, будучи уверенным в том, что брак — или, точнее сказать, та «страховка», которую мы называем браком, — заключается на пожизненный срок, он не видел оснований ни идти ради него на какие-то жертвы, ни вообще как-то подстраиваться под свою супругу. Таким образом, достойный восхищения подход Пита к браку на деле стал ложным стимулом, не позволявшим ему быть тем великолепным мужем, которым он мог бы быть.

Пит был хорошим парнем, попавшим в западню коварного морального риска.

И вот однажды он вернулся домой, а там пусто. Карла исчезла. На холодильнике он нашел записку, в которой жена извещала его о том, что уехала к родителям и вернется не раньше чем через несколько недель (если вернется вообще). Карла писала, что очень хочет сохранить семью, но для этого придется в корне изменить отношения. Пит был в шоке. Он всегда считал, что самым сложным для Карлы было решиться уехать из города и что, раз уж она пошла на это, все остальное должно было получиться само собой. В общем, у Пита были хорошие намерения — но неточные сведения.

Выход: правильные стимулы

Так же, как ложные стимулы могут испортить вам жизнь, правильные стимулы могут ее наладить. Вспомните наш пример с болями в животе, которые повлекли за собой год бесполезных хождений по врачам. Тогда моральный риск у нас создавала медицинская страховка: зачем беспокоиться о стоимости процедур и обследований, если не нам за них платить? Из тех же соображений питчеры Американской лиги совершенно спокойно проламывают ребра бэттеру соперников, водители взятых на прокат машин возвращают их с собачьей шерстью на заднем сидении, а мужья даже не пытаются прислушаться к жалобам своих жен.

Люди, у которых есть страховка, имеют все основания вести себя неосторожно — конечно, это не значит, что они специально будут нарываться на неприятности, но и ждать от них особого благоразумия не стоит. Как же сделать так, чтобы человек осознавал все прелести своей страховки, но при этом имел стимул и сам себе кое-где соломку подстелить?

Надо возложить на него частичную ответственность.

Для этого и создаются системы франшиз и совместных платежей. Смысл их заключается как раз в том, чтобы, заставив клиента взять на себя часть расходов, побудить его меньше тратить и принимать более существенные меры предосторожности. Привезя Карлу с собой в Вирджинию, Пит один получил всю выгоду и не разделил с женой никакие ее убытки (изолированность, утрата близких друзей, крах некогда успешной карьеры).

Мы не одобряем побег Карлы из дома — такой поступок одного из супругов часто вызывает крайне негативную реакцию второго, — но в их случае такая встряска пошла Питу на пользу. Да и самой Карле тоже.

«Все это время я думала, что проблема только во мне, что мне надо перестать себя жалеть и принять последствия своих собственных решений вместо того, чтобы каждый день клясть злосчастную судьбину, — рассказала она нам. — Но я не могла так вот просто “переключиться”. И меня вдруг осенило: дело не в том, что я такая ненормальная. То есть, может, я и ненормальная — но мне наверняка стало бы лучше, если бы муж попытался как-то мне помочь. А его это совершенно не волновало».

Впрочем, надо добавить, что Карла никогда не просила о помощи. Она пыталась одолеть свои трудности в одиночку — но у нее ничего не получалось, и она сдавалась. Потом приходил Пит, говорил ей «не киснуть», и она еще больше падала духом. Ведь она ждала, что Пит облегчит ее ношу: разделит ее расходы и поможет увидеть достоинства их нынешней жизни.

Если Пит хотел и дальше пасти лошадей, ему нужно было согласиться на «совместные платежи».

Карла, конечно, обошлась без экономических терминов — раньше она писала только о моде, а контракты для страховых компаний ей составлять не доводилось, — но она смогла придумать решение, которое поддержал бы любой экономист.

За время, проведенное в доме родителей, Карла составила список предложений — приняв их, Пит автоматически взял бы на себя часть ответственности за их счастливую совместную жизнь в Вирджинии:

• Пит должен работать не семь, а шесть дней в неделю, а один день проводить с Карлой — либо наедине, либо в компании местных приятелей, которыми они все-таки умудрились худо-бедно обзавестись. Конечно, Карла безумно скучала по своим старым — «настоящим» — друзьям, но она признавала, что можно и здесь найти с кем пообщаться, стоит только сильно захотеть. Она попросила Пита помочь ей наладить связи с людьми, выкроив хоть один «потехи час».

• Пит наймет веб-дизайнера, который сделает для Карлы личный сайт и блог. Вирджиния была чудесным местом для работы Пита, но для профессиональной деятельности Карлы — просто кошмарным. Ведь она жила в таком захолустье, что ей не то что встретиться с редакторами — даже связаться с ними по Интернету сложно. Она боялась, что со временем все газеты и журналы, которые еще заказывали ей какие-то материалы, просто забудут о ее существовании.

• Пит применит свои «золотые руки» дома и установит систему центрального отопления. Он уже год обещает сделать это, но пока толку от его обещаний мало. А Карле уже надоело мерзнуть. Пора бы уже отдать должок.

• Пит будет помогать ей готовить ужин. Не каждый вечер, конечно, но хоть изредка. В начале их отношений Карла кокетливо иронизировала, что вот, мол, превратилась из успешной журналистки в домохозяйку и встречаю мужа с ужином на столе. Но со временем она действительно начала чувствовать себя замученной домохозяйкой, которой еще и ужин надо готовить.

«Мне казалось, что я требую очень многого, — говорит Карла, — но до этого я вообще ни о чем его не просила, поэтому рассчитывала на то, что он отнесется к моей петиции с пониманием».

И действительно, Пит с готовностью принял все условия жены. Более того, он сделал ради нее еще одно совершенно неожиданное «вложение»: купил три десятка цыплят и построил для них огромный вычурный курятник, с чердаком, насестами и слуховым окном.

«Я подумал, что тебе будет с ними веселее, — сказал Пит. — И ты сможешь писать о них в своем блоге!»

И знаете, ей правда стало веселее. И она правда стала о них писать.

Постарайтесь, если можете, представить себя на месте Мориса «Хэнка» Гринберга, человека, стоявшего у руля страхового гиганта American International Group (AIG) с конца 1960-х и вплоть до начала 2000-х гг. Место у вас, прямо скажем, завидное: большой офис, где стоит антикварный стол, за которым некогда сидел король Великобритании Георг III, и висит «не очень известная» картина Ван Гога, купленная всего-то за $6 млн {42} 42 Monica Langley, “Parting Shots: In the AIG Divorce, a Battle over Who Gets What — Former Chief Threatens Suit over Files and Mementos; A Push to Choose Sides — Snowball’s Health Records,” The Wall Street Journal , May 4, 2005. . Принадлежащий вашей компании самолет оборудован маленьким тренажерным залом — там вы можете с пользой скоротать время полета, — а ваш личный водитель готов в любую секунду отвезти вас домой, в фешенебельный нью-йоркский квартал Верхний Ист-Сайд или в обширное поместье в часе езды от города {43} 43 Devin Leonard, “Greenberg & Sons,” Fortune , February 21, 2005. . В вашем распоряжении находятся все активы компании общей стоимостью в $200 млрд, и вас постоянно преследует волнующее осознание того, что, если у AIG возникнут проблемы, вы разрушите жизни очень многих американских трудяг. Офисы вашей корпорации расположены в 130 странах мира, тысячи сотрудников отчитываются перед вами за свои действия, и ваша задача состоит в том, чтобы заставить их (мы уж не говорим о самом вашем колоссальном предприятии) работать с максимальной эффективностью.