Дженни Андерсон - Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

— А я тогда подумала, что он уж очень правильный мальчик-отличник, — сказала Кэролайн.

Но все же она дала ему шанс. И они стали встречаться. А через пять лет поженились.

Оставив позади буйные студенческие вечеринки, они оба с успехом окончили университет: Кэролайн — факультет права, Том — клинической нейропсихологии. Им рассказывали страшные истории о том, как учеба убивает юношескую любовь, но они не очень-то пугались. Их было не сломить. «В библиотеке всегда найдется укромное местечко, делов-то» — вот так примерно они рассуждали, вспомнила Кэролайн.

Получив диплом, Кэролайн устроилась работать в крупную фирму, и вскоре она уже вкалывала по 80–90 часов в неделю, летала в Дюссельдорф по свистку партнеров и держала в ящике стола зубную щетку и пару запасных комплектов белья на случай, если придется заночевать в офисе. Ее безумный график никак не отражался на их браке, убеждала она себя, потому что Том писал диссертацию и тоже днями и ночами пропадал в лаборатории. И потом, у них ведь не было детей.

Все так. Но назревала одна серьезная проблема, которую она тогда не разглядела: они с Томом вообще не виделись. Медленно, но верно они начали отдаляться друг от друга, и совершенно чужие люди — ее коллеги по бизнесу, его товарищи по научной работе — стали каждому гораздо ближе, чем вторая половинка. Они редко ужинали вместе, никогда не ходили погулять и перестали, как раньше, читать вдвоем журналы по выходным. Теперь они лишь изредка отсылали друг другу электронные письма.

А если у них и находилось время друг на друга, поговорить было уже не о чем.

«Я не знал ее коллег, поэтому мне было неинтересно слушать рассказы о них», — сказал Том.

Кэролайн познакомилась с парой ученых, работавших с Томом в лаборатории, и решила, что они чокнутые. «Конечно, они чокнутые, — сказал ей Том, — они же нейропсихологи! Но если бы ты пообщалась с ними подольше, ты бы поняла, что они гораздо прикольнее твоих юристов».

Кэролайн и Том начали замечать друг в друге недостатки, на которые никогда раньше не обращали внимания. Том вдруг разглядел в Кэролайн воинственность и раздутое самомнение, а Кэролайн стала считать, что ее муж депрессивен и склонен замыкаться в себе.

Однажды Том свалился с гриппом и остался на весь день дома. У Кэролайн уже были планы на вечер, поэтому она решила купить по дороге с работы пиццу, занести ее Тому и сразу пойти в бар к друзьям. Когда она обмолвилась о своем плане другу на работе, он недоуменно приподнял брови.

«Он сказал, что, если бы он лежал с гриппом, а жена всучила бы ему пиццу и смоталась с друзьями, он бы обиделся, — рассказала нам Кэролайн. У нее в голове вдруг что-то щелкнуло. — Я как будто увидела себя со стороны, и мне это зрелище не понравилось».

Инцидент с пиццей вдохновил Кэролайн на серьезный разговор с Томом.

«Что происходит с нашими отношениями?» — спросила она мужа, ожидая, что за этим вопросом в худшем случае последует ничем не примечательная семейная ссора. Но ничем не примечательной ссоры не случилось. Случился прорыв дамб. Том заявил, что Кэролайн променяла их общую мечту о счастливой семейной жизни на служение бездушной корпорации. Она была шокирована тем, что человек, который целыми днями не отрывает глаз от монитора компьютера и по 50 часов в неделю сидит в своей лаборатории, исследуя сотни ничем не отличающихся друг от друга записей волн мозговой активности, может ее в чем-то упрекать.

«Каждый чувствовал себя отверженным и во всем винил другого», — призналась Кэролайн. Но это было еще полбеды: «В ходе этого разговора мы поняли, что совсем не знаем друг друга и, наверное, даже не хотим знать».

Через несколько месяцев Кэролайн переехала в другую квартиру.

Проблема: невозвратные издержки

Жить порознь оказалось труднее, чем они ожидали.

«Я приходил домой, и мне хотелось услышать, как прошел день у Кэролайн, — сказал Том и добавил, что даже начал скучать по ее историям о буднях юриста. — Теперь я понимал, что вообще-то они были довольно забавными».

Кэролайн начала думать, что поторопилась с переездом — возможно, надо было еще побороться за их отношения.

«Я всегда считала, что умею преодолевать трудности, но сбежала от Тома, как только на горизонте замаячили какие-то проблемы. Я была недовольна собой».

Они решили попробовать снова. Но как? Две черные дыры под названием «работа» все так же поглощали их время. Кэролайн вскоре могла стать пайщиком в компании, на которую работала, а Том уже отправил свое резюме в крупнейшие университеты страны, и его начали приглашать на собеседования. Они порой перекусить не успевали — не то что латать свой треснувший брак. И при этом пустить все под откос и выкинуть на помойку массу времени и денег, вложенных в их нынешние звездные успехи, они тоже не могли.

«Мы принесли в жертву годы жизни, более $100 000, потраченных на обучение, и свои отношения друг с другом», — сказал Том.

На это экономисты ответили бы, что цепляться за свои прошлые вложения (или то, что называется «невозвратные издержки»), вместе того чтобы думать о будущем, — занятие совершенно бессмысленное. Они же «невозвратные», что тут непонятного, — все, в ямку положили, землицей присыпали, и finita la comedia. Забудьте о них, посоветует вам мудрый экономист, и сконцентрируйтесь на грядущих выгодах и затратах, — не травите душу мыслями о деньгах, которых вам больше не увидеть.

Французское и британское правительства познали эту истину на собственном горьком опыте: они позволяли самолету Concorde долгие годы пожирать государственный бюджет, потому что поставить его в ангар было ниже их достоинства — они ведь уже вбухали миллиарды в его создание, надеясь таким образом доказать всему миру свое превосходство в области самолетостроения. NASA тоже пользуется дурной славой транжиры. В 2008 г. ведомство пустило еще $100 млн на и без того превысивший бюджет и все запланированные сроки проект Марсианской научной лаборатории (MSL) — и не в последнюю очередь потому, что, по словам астрофизика Алана Стерна, экс-главы научного отдела NASA, эта затея уже обошлась США в $1,8 млрд {57} 57 Alan Stern, “NASA’s Black Hole Budgets,” New York Times , November 24, 2008. .

Помните Грега Мэнкью, нашего гарвардского друга, составившего список из десяти принципов экономики? Прежде чем стать знаменитым экономистом, он тоже чуть было не попался в цепкие лапы невозвратных затрат. До того как получить докторскую степень по экономике, он был принят на юридический факультет Гарварда. Он отложил свое поступление туда, начал писать диссертацию по экономике, но через год все же переключился на право. Однако на втором году обучения осознал, что из него выйдет куда лучший экономист, нежели юрист, поэтому отчислился и закончил свою докторскую. «Памятуя о том, что невозвратные издержки только мешают сделать верный шаг, я все же решился перейти автостоянку между зданиями юридического и экономического факультетов Гарварда. И вот уже 20 лет, как я преподаю здесь экономику» {58} 58 http://gregmankiw.blogspot.com/2006/06/jd-vs-phd-my-story.html . , — сказал он.