Юрий Щербатых - Семь смертных грехов, или Психология порока для верующих и неверующих

Еще одно редкое слово, которое ныне можно встретить только в Библии и ее толкованиях, – это «любостяжание». Оно означает жадность и страсть к обогащению, и встречается в основном в книгах Нового Завета и его толкованиях. [96]

Жадность – это не только черта характера, но и чувство (то есть эмоция, носящая предметный характер и обусловленная культурными традициями конкретного общества). Все люди чаще или реже испытывают это чувство, хотя мало кто признается в этой слабости. Данное чувство, как и другие эмоции, трудно описать словами, но важно отметить, что жадность сопровождается как душевными переживаниями, так и вегетативными проявлениями: у человека, переживающего жадность, сильнее бьется сердце, интенсивней дыхание, у него напрягаются мышцы и поднимается артериальное давление. Частое повторение данного чувства отрицательно сказывается на здоровье, но об этом – ниже.

В жизни встречаются разные стили по отношению к добыванию и трате денег, и мы можем выделить семь основных стратегий:

1. Алчность – стремление побольше получать.

2. Скупость – стремление ничего не отдавать из уже имеющегося.

3. Жадность – стремление побольше получать и поменьше отдавать.

4. Широта размаха (игра по-крупному) – стремление получить побольше, чтобы потом вложить эти средства в новые проекты.

5. Расчетливость (бережливость, экономность) – трата денег только на нужное, крайне необходимое.

6. Щедрость – легкость в трате собственных средств для помощи другим людям.

7. Мотовство (расточительность) – нежелание копить деньги, стремление легко тратить их.

Если мы обратимся к истории человечества, то увидим, что все эти способы обращения с деньгами многократно встречались ранее, причем их можно наблюдать в разных странах и эпохах. Наиболее разумным является «золотой баланс», когда человек стремится как зарабатывать деньги, так и с пользой дела их тратить. Именно этими способностями обладали такие правители, как Юлий Цезарь и Веспасиан. Что же касается крайностей – как в области скупости, так и расточительности, то они могут вызвать лишь осуждение и презрение. Возьмем для примера двух римских цезарей – Тиберия и Калигулу. Общим у них было то, что они отличались крайней, доходящей до садизма, жестокостью и склонностью к разврату. Но вот отношение к деньгам у них было диаметрально противоположным. Тиберий был законченным скрягой. Он жалел и копил каждую копейку, а Га й Калигула, наоборот, легко проматывал все сокровища Рима.

Тиберий

Калигула

Вот что пишет про Калигулу римский историк Светоний: «В роскоши он превзошел своими тратами самых безудержных расточителей. Он выдумал неслыханные омовения, диковинные яства и пиры – купался в благовонных маслах, горячих и холодных, пил драгоценные жемчужины, растворенные в уксусе, сотрапезникам раздавал хлеб и закуски на чистом золоте, приговаривая: «нужно жить или скромником, или цезарем!». Даже деньги в немалом количестве он бросал в народ с крыши Юлиевой базилики несколько дней подряд. Он построил либурнские галеры в десять рядов весел, с жемчужной кормой, с разноцветными парусами, с огромными купальнями, портиками, пиршественными покоями, даже с виноградниками и плодовыми садами всякого рода: пируя в них средь бела дня, под музыку и пенье плавал вдоль побережья Кампании. Сооружая виллы и загородные дома, он забывал про всякий здравый смысл, стараясь лишь о том, чтобы построить то, что построить казалось невозможно. Чтобы не вдаваться в подробности, достаточно сказать, что огромные состояния и среди них все наследство Тиберия Цезаря – два миллиарда семьсот миллионов сестерциев – он промотал меньше чем за год. Тогда, истощившись и оскудев, он занялся грабежом, прибегая к исхищреннейшим наветам, торгам и налогам.

Налоги он собирал новые и небывалые – ни одна вещь, ни один человек не оставались без налога. За все съестное, что продавалось в городе, взималась твердая пошлина; со всякого судебного дела заранее взыскивалась сороковая часть спорной суммы, а кто отступался или договаривался без суда, тех наказывали; носильщики платили восьмую часть дневного заработка; проститутки – цену одного сношения; и к этой статье закона было прибавлено, что такому налогу подлежат и все, кто ранее занимался блудом или сводничеством, даже если они с тех пор вступили в законный брак. Налоги такого рода объявлены были устно, но не вывешены письменно, но по незнанию точных слов закона часто допускались нарушения; наконец, по требованию народа, Гай вывесил закон, но написал его так мелко и повесил в таком темном месте, чтобы никто не мог списать. А чтобы не упустить никакой наживы, он устроил лупанарий, [97]где в бесчисленных комнатах, обставленных с блеском, достойным дворца, предлагали себя замужние женщины и свободнорожденные юноши, а по рынкам и базиликам были посланы глашатаи, чтобы стар и млад шел искать наслаждений; посетителям предоставлялись деньги под проценты, и специальные слуги записывали для общего сведения имена тех, кто умножает доходы Цезаря.

Когда же у него родилась дочь, то он, ссылаясь уже не только на императорские, а и на отцовские заботы, стал требовать приношений на ее воспитание и приданое. Объявив эдиктом, что на новый год он ждет подарков, он в календы января встал на пороге дворца и ловил монеты, которые проходящий толпами народ всякого звания сыпал ему из горстей и подолов. Наконец, обуянный страстью почувствовать эти деньги на ощупь, он рассыпал огромные кучи золотых монет по широкому полу и часто ходил по ним босыми ногами или подолгу катался по ним всем телом». [98]

Одни трясут мошной, другие над ней больше трясутся.

Истоки жадности восходят к весьма далеким временам человеческой истории, когда первобытным людям постоянно не хватало пищи и других ресурсов. Поэтому можно сказать, что в какой-то мере элементы жадности заложены в человеке на генетическом уровне. Позже с появлением денег изменился характер этого чувства – оно сконцентрировалось на деньгах, за которые можно приобрести почти все на свете. В литературе это человеческое качество достаточно точно отображено А. С. Пушкиным в произведении «Скупой рыцарь», а Н. В. Гоголем – в «Мертвых душах» (Плюшкин). Эти писатели показали, как страсть к богатству из вполне понятного желания может превращаться в навязчивую сверхценную идею (манию), которая не помогает, а только вредит человеку в его жизни, заменяя разум на слепую страсть.