Мэтт Ридли - Происхождение альтруизма и добродетели. От инстинктов к сотрудничеству

Таково было открытие Давида Рикардо. Сам он был человеком успешным. Родился в Лондоне в 1772 году в семье датского торгового банкира. В 14 лет начал работать на отца, позже влюбился в девушку-квакершу и, отказавшись от иудаизма, женился на ней. В 22 года Давид, имея за душой 80о фунтов стерлингов, начал спекулировать на фондовой бирже. За четыре года он разбогател, за 20 сколотил состояние, по разным оценкам составлявшее от 500 тысяч до 1,6 миллиона фунтов. В чем же фокус? Рикардо извлекал прибыль из того обстоятельства, что другие инвесторы чересчур остро реагируют на новости: он покупал, когда известия были хорошими, и продавал, когда они были плохими — зная, что так же поступят и все остальные. В 1815 году он заработал еще одно состояние: предполагая, что Веллингтон выиграет битву при Ватерлоо, он скупил английские государственные ценные бумаги 179.

В 1819 году Рикардо вошел в парламент и быстро приобрел репутацию лучшего экономиста. В палате общин он отстаивал дело свободной торговли, однако существенных успехов не добился. В 1846 году хлебные законы* были отменены, но он этого уже не увидел 180.

Закон сравнительного преимущества Рикардо — идея настолько невероятная, что и сегодня над политиками будут смеяться, вздумай они ее отстаивать. И все-таки она верна. В качестве доказательства рассмотрим простой пример. Уинстон Черчилль был приличным каменщиком — лучше многих (это правда). Но ему было выгоднее нанять другого каменщика и заплатить тому деньги, ибо сам он был еще лучшим политиком. Выводы очевидны. Даже если производство всех мыслимых товаров на свете в Японии эффективнее, чем в Британии, всегда найдутся вещи, которые Стране восходящего солнца будет выгодно покупать на Туманном Альбионе, ибо Япония может получить их больше, обменивая на товары, которые она делает лучше других своих товаров 181.

Вам кажется, что я слишком вожусь с этим вопросом? Если закон сравнительного преимущества был известен с 1817 года,

Общее название законов, с 1791 по 1846 годы регулировавших ввоз и вывоз зерна и других продуктов земледелия — в основном благодаря высоким ввозным и низким вывозным пошлинам. — Прим. переводчика.

то почему, спросите вы, он говорит о нем так, словно это недавнее открытие? Моя цель, однако, заключается не в том, чтобы по-новому сформулировать доводы против протекционизма в пользу свободной торговли, что является обычным продолжением обсуждений Давида Рикардо. Я хочу подчеркнуть неумолимые преимущества специализации на уровне как индивида, так и группы. Если, как я уже говорил, торговля шла сотни тысяч лет, причина — в сравнительном преимуществе Давида Рикардо. Большинство антропологов предполагают автаркию, то есть самодостаточность и автономность. Они рисуют охотника-собирателя, живущего в саване и удовлетворяющего все свои потребности самостоятельно. Возможно, они признают разделение труда между мужем и женой. Возможно, даже между хорошими охотниками и хорошими искателями меда. Но не между разными родами. Интересно, справедливо ли это. Разве мы не знаем, что саванна являлась домом для многих разных сообществ людей? На берегу озера, где теперь находится ущелье Олдувай, должно быть, жили рыбаки, обменивавшие тростниковые корзины на костяные крючки у охотников, которые, в свою очередь, меняли шкуры на камень у тех, кто жил западнее в лесу — и так далее. Оживленная торговля шла на всем континенте.

Существуют убедительные теоретические причины, по которым разделение труда между группами более продуктивно, чем внутри них. Практика дележа сокращает риск дефицита, с которым сталкивается каждый. Но, во-первых, ресурсы, как правило, заканчиваются одновременно для всего рода, а во-вторых, не факт, что подобную нехватку будут испытывать дальние соседи или сообщества, специализирующиеся на другой деятельности. Засуха может повредить охоте, зато облегчит рыбную ловлю. Доводы в пользу разделения труда, в свое время высказанные стариной Адамом Смитом, одинаково применимы как внутри групп, так и между ними 182.

200 тысяч лет назад каменные орудия уже путешествовали на дальние расстояния. Примерно 60 тысяч лет назад, в начале так называемой революции верхнего палеолита, когда современный человек, располагавший быстро совершенствующимися технологиями, вышел за пределы Африки и заменил собой более древнее население Европы и Азии*, начинают распространяться и другие блага. Последние появляются более чем в дне ходьбы от места производства. 30 тысяч лет назад продырявленные ракушки-бусины преодолевали по 700 километров внутрь европейского континента (археологи находят их в захоронениях и других подобных местах). Возможно, не случайно, что первые доказательства специализации между различными поселениями датируются примерно тем же периодом. Тогда как образ жизни всех неандертальцев был приблизительно одинаков, искусство и технологии обработки камня заменивших их людей характеризовались сильными локальными вариациями. Похоже, это и есть начало сравнительного преимущества Рикардо 183.

Даже если я ошибаюсь, даже если торговля между группами появилась значительно позднее, на границе документированной истории, ее изобретение представляет собой один из очень немногих моментов в эволюции, когда Homo sapiens — человек разумный — наткнулся на некое по-настоящему уникальное конкурентное экологическое преимущество над другими видами. Ни одно другое животное не использует закон сравнительного преимущества между группами. Внутригрупповое разделение труда, как мы уже знаем, свойственно муравьям, голым землекопам и гуйям. А вот межгрупповое неизвестно. Никому.

Давид Рикардо объяснил фокус, придуманный нашими предками много-много лет назад. Закон сравнительного преимущества — один из экологических тузов, имеющихся на руках у нашего биологического вида.

Начало верхнепалеолитической революции датируется возрастом 48–45 тыс. лет назад, самые ранние артефакты этой эпохи известны из раскопок на ближнем Востоке, а африканские находки имеют возраст 38–40 тыс. лет. Вполне вероятно, что распространение верхнепалеолитической индустрии было не централизованным, а мультиреогиональным, то есть шло параллельно в различных регионах, и начало его нельзя относить к африканской экспансии. — Прим. науч. ред.