Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

Теория когнитивного диссонанса почти не решила никаких проблем, но указала на целый ряд еще не исследованных явлений, наблюдающихся в период после принятия решения. Самое главное то, что восприятие и оценка альтернатив до принятия решения и после принятия решения различны: после принятия решения наблюдается бо́льшая субъективность и пристрастность, а также предубежденность. Здесь большую роль играет рационализация принятого решения , искусственное усиление его значимости в вред отброшенным альтернативам. Но сами эти процессы рационализации все еще слабо исследованы. Самое большее – бросаются в глаза их результаты. То, что такие защитные процессы после принятия решения начинаются – в этом нет никакого сомнения. Человек оправдывает особенно те выборы, которые несовместимы с его Я-концепцией. Для возникновения диссонанса после принятия решения важнее несоответствие между когнитивными структурами Я-концепции и совершенного выбора, чем несогласованность (inconsistency) между различными альтернативами. На это важное обстоятельство обратили внимание также другие социальные психологи [97] См.: Deutch M. and R. Kraus. Theories in Social Psychology. New York, London, 1965, p. 74; Deutch M., R. M. Kraus and N. Rosenau. Dissonance or defensiveness? – «Journal of Personality», 1962, 30, pp. 16–28. .

В качестве обобщения подобных наблюдений Ф. Хайдер выдвинул формулировку, согласно которой существует тенденция воспринимать любое событие (Х), считающееся функцией характеристики личности (Р) и ее среды (Е) таким образом, чтобы восприятие Х, Р и Е и их взаимосвязей были совместимы друг с другом.

Из этой формулы следует, что индивид может переживать диссонанс, когда Р – другая личность (т. е. в отношении своей концепции о другой личности). Например, когда мы видим, что наш друг мошенничает или проявляет плохой вкус, то восприятие этих фактов создает диссонанс с нашей «концепцией друга».

Еще одним следствием является следующее: индивид может переживать само – диссонанс (потребность защищать свою Я-концепцию) даже тогда, когда действие Х произведено другой личностью, если он приписывает ей некоторые свои черты. (Иначе говоря, когда существует некоторая идентификация, которая создает основу для фрустрации даже в том случае, когда фрустратор воздействует на другую личность). Например, когда отец узнает, что его сын воровал деньги, то этот факт оказывается в диссонантном отношении с его представлением о себе как об отце. Диссонантным с Я-концепцией является также следующее: человек узнает, что высокопочитаемое им лицо (учитель, специалист и т. п.) делает неправильный выбор.

Согласно вышеприведенной общей идее Хайдера, диссонанс и защитная тенденция могут возникать как до, так и после принятия решения. Поэтому диссонанс не является специфичным только для процессов, следующих за выбором и решением, и не является неизбежным.

Психологические события, последующие за принятием решения, очень интересны. Возникает желание оправдать свои действия перед собой и другими (рационализация), которое приводит к не сразу бросающимися в глаза изменениям. Действия. следующие за принятием решения, меняют восприятие реальности и делают трудным для человека пересмотр или изменение своего решения.

Например, если человек принимает приглашение ан обед вместо того, чтобы пойти на концерт, то его решение подкрепляется такими действиями, как обещание хозяину, что придет в гости (и тогда, идя на концерт, он нарушил бы свое обещание), или отказ купить билет на концерт (что исключает возможность идти на концерт). – Изменения реальности, являющиеся следствиями решения, обычно увеличивают относительную психологическую силу избранной альтернативы, которая оказывается в центре внимания и активности. Однако усиленное внимание не всегда приводит к открытию новых удовольствий. Оно может привести также к отрицанию воображаемых ожиданий, к сожалению, а также к попыткам не делать того, что было решено делать.

Есть люди, которые выбирают трудные цели, чтобы, потерпев неудачу или поражение, могли иметь основу для самооправдания с помощью этого внешнего обстоятельства. Это то внешнее оправдание , которое часто наблюдается при когнитивном диссонансе.

Поэтому проблему уровня притязаний, во всяком случае ряд ее аспектов, можно плодотворно исследовать на основе теории когнитивного диссонанса. В приведенном случае диссонанс (как разновидность внутреннего конфликта) возникает между следующими когнициями: а) представлением о трудности цели, б) представлением о неадекватности своих способностей, которое возникает как следствие неудачи (фрустрации).

Конечно, когнитивный состав таких состояний намного сложнее. и эту сложность надо раскрыть для понимания всей сложности последующих адаптивных – образных, вербальных и т. п. – процессов. Когнитивный состав до наступления неудачи, на этапе выбора цели, и когнитивный состав после неудачи, различны. Переход от одного состава (и всей воспринимаемой ситуации) к другому в значительной степени обусловливает появление конкретных форм адаптации. (В такой постановке изложенное – новая проблема, и ее следует исследовать с учетом всех фактов об уровне притязаний и защите).

А. Рационализация – ведущий защитный механизм у определенной категории людей. – По частоте и активности использования рационализации между разными индивидами существуют различия. Можно поставить вопрос о выяснении связи тенденции к преимущественному использованию рационализации у различных типов личностей. Поскольку, насколько нам известно, таких специальных исследований еще не проводилось, ниже мы высказывает несколько соображений по этой важной проблеме.

У некоторых типов людей рационализация может стать ведущим защитным механизмом. Поэтому мы вправе говорит о рационализирующем типе личности . В итоге своего психического развития в специфических условиях некоторые индивиды приобретают устойчивую тенденцию к созданию рационализаций почти в каждой проблемной ситуации. Рационализация становится ведущим механизмом социально-психической адаптации таких людей. «Собирая» вокруг себя ряд вспомогательных механизмов, например атрибуцию и идентификацию, рационализация составляет центр адаптивной стратегии таких людей.

Когда у личности формируется подобная защитно-адаптивная стратегия, она может стать не только устойчивой, но и ригидной и даже патологизироваться. О подобных патологических последствиях систематического использования рационализации мы будем говорить в отдельной главе. Отметим только, что если в мягких формах рационализации ситуативно даже полезны, то в таких устойчивых, крайних и ригидных формах они приводят к патологической адаптации личности. Причем не всегда личность осознает, что дезадаптирован, в то время как для внешнего наблюдателя это очевидно. Имея сложные системы рационализаций и жесткую адаптивную стратегию соответствующего типа, личность начинает запутываться в собственных умственных конструкциях и теряет чувство реальности.