Гэри Чепмен - Пять песен о нас. История о настоящей любви

На холме я потеряла огонек из вида. Под снегом шуршала и потрескивала опавшая листва и сухие ветки. Стало страшно темно, и я пожалела, что у меня нет фонарика. И почему я не осталась на дороге? Хорошо, что кусты были низкие, и я могла видеть, куда идти, иначе сдалась бы.

«Джейкоб?»

Огромная ворона села на дерево недалеко от меня и закаркала, будто сказала, что мне «слабо́». У меня не было сил взять палку и швырнуть в нее – я слишком замерзла, а то запустила бы в нее снежком. Она снова закаркала. Я все же схватила палку и пригрозила ей, она трусливо поднялась, зигзагом полетела над заснеженной поляной, пока с глухим звуком не опустилась на пень. В тот же момент на дороге появилась машина. Свет ее фар будто сканировал холм. Она проехала поворот, даже не притормозив там, где нас занесло. Если бы я осталась там, то могла бы проголосовать. И оказалась бы в теплой машине. Или в машине с каким-нибудь серийным убийцей…

Где же твой муж, когда он тебе так нужен? Я не из тех, кто мечтает о сильном, немногословном мужике или мачо, который по выходным зависает в компьютерных стрелялках или играет в телефон. Мне достался хлещущий пиво любитель кантри с пушкой – и он обещал носить меня на руках.

Мое лицо горело от холода, сырости и царапин (на холме было полно колючек). Влажность раздражала пораненную кожу. Я провела рукой по лицу, и на мои глаза навернулись слезы. Нос был мокрый, губы окоченевшие, а волосы влажные от тающего снега, который падал с деревьев. Мои бедра (я никогда не гордилась ими) гудели от долгого блуждания вверх-вниз и окоченели. Хорошо, что у меня с собой не было зеркальца – без подсказки я бы не узнала себя в отражении.

На вершине холма вдалеке я снова увидела свет от дома. Он согрел меня. Я пошла прямо на него, на замерзших ногах, через глубокие сугробы. Лицо обледенело так, что я боялась кричать, мне казалось, если открою рот и скажу что-нибудь, моя кожа треснет, поэтому я понемногу брела, еле передвигая ноги. Я медленно вошла во двор, двигаясь прямиком на свет из окна. Во дворе были детские качели, которые я не увидела и стукнулась о них лбом, и еще какое-то приспособление, которое я обошла, и, наконец, вышла на расчищенную от снега, но покрытую льдом дорожку, ведущую к дому.

Фонарь у дороги достаточно ярко освещал крыльцо. Дом был двухэтажный, широкий и высокий. Над лестницей горел свет. В окне я видела елку с мерцающей гирляндой, как на обложке журнала Better Homes and Gardens. На бордовой входной филенчатой двери висел молоточек в форме обручального кольца, или мне так показалось. Над ним я увидела очень красивый венок из хвойных веточек и омелы.

Если бы не превратилась в сосульку, то полюбовалась бы им еще, но я протянула к молоточку заледеневшую руку и постучала в дверь. Внутри сразу дернулась занавеска, прикрывающая окошко внизу двери. Маленькая собачка прижала к нему нос и залаяла.

* * *

Слышались тяжелые шаги по паркету. Дверь открылась. На пороге стоял пожилой мужчина, он отошел, чтобы впустить меня в теплый дом. Это был высокий, крепкий человек. Он был похож на какого-то актера, часто играющего президентов или сердитых сержантов полиции, которые злятся на своих офицеров. Плед, в который был укутан хозяин дом, быстрым движением оказался на моих плечах. Мужчина закутал меня поплотнее.

– Вы замерзли, – сказал он, закрывая дверь, а затем опустился на одно колено рядом со мной. – Снимите-ка обувь и проходите к огню.

Он помог мне снять туфли и съехавшие мокрые носки. Я посмотрела на идеально круглую лысину на его голове, окруженную пепельными волосами.

– Как вы здесь оказались?

– Мы попали в аварию, – сказала я, стуча зубами. – Я не могу найти своего мужа. Он не приходил сюда?

– Как пошел снег, к нам никто не приходил. А что же все-таки произошло?

Я рассказала, он внимательно выслушал. Потом поставил мои ботинки к обогревателю, повесил на него носки. Ему было нелегко стоять, его колени похрустывали. Он смотрел на царапины на моем лице.

– Я думаю, вы правы, он мог пойти искать место, где будет ловить телефон, чтобы позвонить и позвать на помощь – предположил мужчина. – Наверняка ваш муж беспокоится о вас.

Если он так сильно беспокоился, почему же он ушел и бросил меня?

Вода капала с моих волос на блестящий деревянный пол. Я старалась не сходить с коврика у двери, чтобы не залить здесь все. Но хозяин выглядел ласковым и добрым.

– Не беспокойтесь о снеге. В конце концов, это только вода. И подходите поближе к огню, окружим вас теплом и уютом.

Я поскользнулась на мокром полу, а хозяин подхватил меня и проводил в гостиную. Он заметно хромал. Мы подошли к мягкому кожаному креслу, и он повернул его к камину. В топке горели и потрескивали три громадных полена. От них исходило тепло и приятный запах. Я почувствовала, что гостеприимство этого дома окутывает меня, как шерстяной плед.

Он усадил меня и подвинул под ноги табурет, а затем снял покрывало с кушетки и накинул мне на ноги:

– Я сейчас вернусь и принесу кое-что, что согреет вас изнутри.

Он вышел, а вместо него вошла маленькая собачка, крохотный йоркширский терьер, который обнюхал мои ботинки и носки, а затем подошел к стулу, на котором я сидела. Уши терьера были подняты, и он так смотрел на мое исцарапанное лицо, будто понимал, как мне больно.

– Эй, приятель! – сказала я, протягивая к нему руку.

Он сперва попятился назад. Но лишь облизал свой нос, зевнул и подошел к моей руке. Понюхал ее и опять сел, заглядывая прямо в мою душу, в боль и холод, которые были внутри. Я подумала о собаках и чуть не заплакала, словно я чего-то не понимаю и не могу понять. Джейкоб говорил, что от собак одни неприятности и беспорядок, что он терпеть не может собачьей шерсти на мебели и когда пол и двери в царапинах.

– Вижу, вы уже познакомились с Рю. – Хозяин дома вернулся с полотенцем.

Я вытерла волосы и накинула полотенце на плечи, вдруг еще появятся последние капли. Он протянул мне шерстяные носки, и я их надела.

– Рю восхитительный! – сказала я. – Замечательный цвет, и как блестит его шерстка! Он прекрасно устроился.

Хозяин похлопал по одеялу, которым были укрыты мои ноги, и Рю вскочил туда и уселся, виляя маленьким хвостиком и подставляя спинку, будто мы знакомы давным-давно. Я рассмеялась оттого, что рядом с удовольствием расположился кто-то такой чистый и невинный. Он полизал мне руки, затем свернулся у меня на коленях и стал спокойно смотреть на огонь.

– Вы разрешите мне позвонить детям с вашего телефона? – спросила я.

Он страдальчески посмотрел на меня и взял трубку со стола. Нажал кнопку и послушал.

– Телефон не работает уже с полудня. Возможно, лед намерз на проводах и оборвал их, а сотовый здесь почти не ловит.