Матиас Хирш - «Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу» [Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела]

Во время прихода к дочери на работу мать вела себя так, будто ничего не происходило, вес дочери сейчас практически в норме, она снова такая, какой была, теперь все по-старому. Дай ей палец… Я спрашиваю, не кажется ли Натали, что она допустила ошибку. Она не отказала матери, хотя не хочет никаких приходов на работу, а вместо этого сказала, сколько она там пробудет. «Тогда она пришла бы на следующий день», — возражает Натали.

На прошлой неделе она ходила к врачу (поскольку она не хотела ложиться в клинику перед летними каникулами, она договорилась раз в три месяца проходить обследование у семейного врача, женщины). Анализы крови стали лучше, холестерин и показатели функции печени стали еще несколько выше. Врач принимает в родном городе Натали, и она не смогла удержаться от того, чтобы ни зайти на пять минут в родительский дом. В предыдущий раз, в день рождения матери, ей приходилось делить его с другими. У нее есть ключи от дома родителей, иногда она звонит в дверь, иногда просто открывает своим ключом. В свой день рождения мать спросила Натали, что она хочет получить на Рождество, не хочет ли она получить вот этот ремень, совсем не ношенный — что за абсурд! Но я говорю: «Ремень связывает». — «То, что я лучше осознаю, происходящее делает его в определенной мере сносным», — говорит Натали. Еда сама по себе больше не представляет проблемы (но вспомните десять булочек с колбасой…), но есть в обществе людей ей тяжело. — «Каком обществе?» — «С мужчинами это легче». Как-то ее пригласила к себе подруга, и там были одни женщины, тогда она не смогла есть. Однажды она была на рождественской ярмарке с молодым человеком: ела без проблем, а потом с подругой: не могла ничего есть. «Как будто я должна показать, что я жертва», — говорит она. «Нет, — говорю я, — преступница, ведь речь идет о власти, которая просто не владеет собой!» Она немедленно говорит, что думала, какими ужасными будут рождественские праздники и само Рождество, но все идет хорошо. Я продолжаю: «Если анорексия — это крепость неприступная, то к ней нельзя приблизиться». Тем временем она смелеет и замечает, что может говорить «нет», выстраивать границы. Когда гости собираются на день рождения, ее сил не хватает на то, чтобы провести границу, тогда ей нужно отказываться от еды, в том числе и с подругами. Тогда она говорит, что полгода назад она бы еще что-то положила в рот, чтобы не обращать на себя внимания, но теперь в этом нет необходимости.

Это еще один аспект булимии: не бросаться в глаза.

Теперь она говорит, что ее пищевое поведение все еще странное, потому что она не испытывает ни чувства голода, ни чувства насыщения. И сама мысль о булимии вызывает у нее угрызения совести, поэтому она не хочет даже начинать. «А что касается проблемы, связанной с Рождеством?» — спрашиваю я. Возможно, она поедет в канун праздника к родителям, но только если брат там будет, а не для того, чтобы украсить им жизнь! Есть и альтернативный вариант, она может навестить подругу, которая точно будет одна в этот день. Возможно, это полезно, назначить встречу с подругой, чтобы она могла через час или два сказать родителям, что ей нужно уезжать. Потому что, возможно, поддержка со стороны брата, так сказать, его противоядие или волшебная сила даст слабину, даже когда отец снова пойдет «покурить» на балконе.

21 января 2009

Она согласилась поехать на Рождество к родителям, но на самом деле получила приглашение от подруги, к которой хотела пойти после родителей, вечером. Она очень нервничала перед тем, как поехать к родителям, запрыгнула в машину, в спешке выехала с парковки и попала в свою первую небольшую аварию. Уже до этого ей фиксировали однажды превышение скорости, тоже по дороге к родителям. К тому же у нее была ужасная желудочно-кишечная инфекция, поэтому она не могла поехать к подруге, но хотела в любом случае уехать от родителей в 18. И ей это удалось, ровно в 18 она сидела в машине, но поехала к себе домой.

Конечно, после обеда мать тут же поставила на стол пирог, отец довольно резко сказал: «Но мы же только что ели!» Мать ответила: «Но это же так здорово, Рождество ведь…» Никто не хотел есть, никто не взял пирог, у брата был грипп. Отец взял блюдо с пирогом и молча отнес его в кухню. Потом мать хотела выдать Натали домашние тапки, но дочь отказалась. Потом мать предложила ей теплую кофту, но Натали отказалась и от нее. Потом мать рассказала, что знает, где недорого достать бытовую технику и может взять для дочери, но Натали сказала, что если ей что-то понадобится, она это сама себе купит. На следующей неделе Натали обратила оружие матери против нее и принесла матери кофту, купленную по ошибке, которая ей совсем не понравилась, так что пусть мама посмотрит. (Посмотрит, каково это, когда тебе предлагают ненужные вещи.)

Мать, конечно, взяла кофту, расценив это как знак привязанности, хотя такое же действие со стороны матери Натали расценивала как посягательство на ее границы.

4 февраля 2009

Натали приснился сон: она была на групповой сессии, и там было две новых участницы, одна из которых была ее подругой, и она сказала, что пробудет в группе до лета. Натали подумала, что это значит, что она потеряла следующие полгода. ( «Хочет ли она сама уйти?» — думаю я. ) Все внимание группы тут же сосредоточилось на подруге. Но это было, скорее, чувство, что она не может открыться, когда подруга рядом, как будто ей нужно развлекать подругу. Забавно, что в реальности эта подруга на полгода уезжает в Англию.

Можно проинтерпретировать это следующим образом: подруга во сне означает мать, которая отнимает у нее место, чтобы Натали ничего не осталось, кроме как уйти самой, что соответствовало моим мыслям. До этого Натали почти не говорила о группе, а теперь ей снится эдипальная конкуренция в рамках групповой терапии.

Натали пытается привести свою жизнь в порядок. В течение последних четырех месяцев у нее постоянно случались приступы обжорства в офисе, но она успокаивает себя: ну, ты просто не контролируешь свое пищевое поведение, ничего страшного (как Супер-Эго у Мелани Хубер [36] См. главу «Булимия». , которое говорит: «Тебе нужно попробовать, Мелани, с рвотой все станет куда лучше!»). Она вернулась с учебы и тут же начала непомерно объедаться. Когда она вернулась после того, как бросила учебу, она в конце концов набрала три — четыре килограмма. «Потом представился случай» похудеть (посредством анорексии), но у нее никогда не было чувства, что она слишком толстая. Когда она вернулась в родительский дом, родители убедили ее, что ей обязательно нужно есть, но она продолжила терять вес. Она прожила с родителями еще полтора года.

Незадолго до ее отъезда родители отремонтировали комнату дочери на ее вкус и поддерживают ее в этом состоянии до сих пор. Мать помогала ей с переездом и позаботилась обо всем, но у отца было плохое настроение, он не мог ее отпустить. Она никогда не давала родителям свой адрес. Сейчас она договорилась встретиться с отцом и сказала ему, где она живет, чтобы он мог забрать ее. Но отец (а мать уж тем более) не должен видеть квартиру. «Тебя забрать?» — спрашивает отец. Тогда она говорит ему: «Я живу там наверху, окно с красными шторами. Отец: «Какие красивые красные шторы…»