Матиас Хирш - «Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу» [Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела]

Я думаю о смешении двух фантазий, которые становятся идентичными, и говорю ей об этом: семья может проглотить ее, как кит — Иону, от этого ей нужно отграничиться, это и есть дурнота на обратном пути. В то же время отвращение, т. е. неспособность поглощать семейную субстанцию, пищу, которая стоит на столе и которую все едят, иначе семья окажется внутри, и это то же самое, что быть проглоченной ею. Так что она не может есть, но по собственной воле добывает себе что-то символическое (послеобеденный пирог), что больше не принадлежит семье. У нее был «сон об автомобиле»: ее машину эвакуировали (я думаю о том, что она так не сможет уехать от семьи), но кто-то знал кого-то из муниципальной службы, и она без проблем получила свою машину назад. Она припарковалась за мусорным контейнером для стекла. Ей приходит в голову, как она ребенком думала, как же хлопотно выбрасывать бутылки в контейнер, они же там бьются, их приходится потом обратно склеивать. Сейчас весна, и она разобрала свою одежду, выбрала ту, которая ей теперь слишком мала и отдала ее коллеге, чтобы та передала своей дочери. Я говорю, что среди людей с лишним весом есть такой феномен: они полнеют и поэтому вынуждены постоянно покупать себе новые джинсы. Я представляю себе, как они архивируют их в своем шкафу, где представлены разные размеры, на случай, если они снова похудеют и смогут носить меньший размер… Но в ее планы не входит рецидив. Я соглашаюсь, ведь она и во сне без проблем получила свой автомобиль назад.

8 апреля 2009

Ей приснилось два сна, и она чувствует себя сегодня «не к месту». Первый сон: спортзал, ее старая учительница физкультуры дает ей разогреться, ей нужно танцевать под музыку. Учительница недовольна: «Ну ладно, ставлю тебе тройку». Натали кричит на нее, что это несправедливо, с чего она это взяла! Учительница говорит: «Ну ладно, сделай что-нибудь еще!» Второй сон: она в доме бабушки со стороны матери и смотрит из окна: огромный кран захватывает целые дома и катапультирует их в стены других домов.

Завтра у нее встреча с новым руководителем магазина: после того как он назначил встречу, она от радости танцевала в своей квартире — как во сне. Группа уже дает ей советы по поводу новой работы. Может быть, она недостаточно хороша для этого, ведь она оставляет свой отель (мать…). Она плачет. На улице она встретила школьников, празднующих выпускной. Пять лет назад и она была среди них…

Речь снова заходит о расставании с родительским домом. Хотя она плясала от радости, что получила свою первую настоящую работу, но материнская фигура во сне ( учительница физкультуры ) нашла это не таким уж выдающимся, пришлось с ней поговорить. Во втором сне она смотрит на смену поколений, из окна бабушкиного дома она смотрит на то, как дома, родительские дома, разрушаются. Она сама думает об окончании школы, важном моменте расставания с детством, но с такой ностальгией, как будто речь идет о потерянном детстве.

29 апреля 2009

Пасха: она ездила на природу с родителями по Рейну на пароме. Для профилактики она заранее договорилась встретиться с подругой на четыре часа позже (как до этого на Рождество). Она получила от матери обязательное пасхальное гнездо с яйцами [38] Гнезда для пасхальных яиц, украшенные цветами, — традиционный предмет праздничного декора в Германии. Их часто дарят близким. — Прим. пер. . После прощания с родителями она доехала на своей машине до следующей автобусной остановки и «незаметно» выбросила пасхальные яйца в мусорку. Как «булимия без булимии»: еда сразу отправляется в мусор.

6 мая 2009

У нее конфликт со мной: она почти за три месяца сказала, что в мае у нее могут быть проблемы со временем для терапии. Я сказал, что есть еще время договориться о переносе сессий. Она забронировала отпуск и сегодня не могла прийти на сессию, кроме того, у нее на следующей неделе семинар, т. е. снова придется пропустить. В контрпереносе я почувствовал серьезный гнев на своеволие, с которым она забронировала отпуск и при этом еще и увидела во мне причину конфликта, потому что я не хочу договариваться о переносе сессий. Я настоял на том, чтобы она пришла, она повела себя очень агрессивно и попыталась отстоять свою точку зрения. Как при серьезном выяснении отношений подростка с родителями, когда дело касается существенных вопросов, мы оба с мощной агрессивной силой отстаивали свое мнение, пытаясь убедительно изложить свой взгляд на конфликт, пока не выяснилось, что она может сегодня утром, в день своей обычной сессии, прийти перед тем, как уехать днем.

Итак, она пришла и не возвращается к яростному конфликту о переносе сессии в прошлый раз. В том, что касается работы, все за нее борются, сейчас ей предложили еще одно место, где ей больше нравится род деятельности, но карьера будет развиваться медленнее. Вчера у нее был день рождения, она его не праздновала, но много разговаривала по телефону. Родители незадолго до этого уехали в отпуск, и ей выдалась возможность взять власть над родительским домом. Но родители не уехали на самом деле, они перепутали дату отъезда. Так что мать радовалась, что Натали зашла к ним. Но вчера, в свой день рождения, она наконец захватила их дом, но было холодно, отец выключил отопление. Она не могла его включить («Я не знала, как это сделать, чтобы весь дом при этом не взлетел на воздух»). Она позвонила отцу, тот не подошел к телефону, она попробовала еще раз сама, и у нее получилось. Она села на террасе, закурила («Я вообще мало курю»; отец курит на террасе, т. е. это идентификация с ним) и достала из погреба лучшую бутылку вина.

И тут она сразу говорит, что было еще кое-что, но это нужно сначала обсудить с группой… «О чем речь?» — спрашиваю я. Она хочет приходить только раз в неделю, ее жизнь под контролем, и она хочет оставить групповую терапию. Я говорю, подавляя свои агрессивно-удивленные чувства по поводу этого внезапного очередного покушения на отношения, как я это воспринимаю: «Тогда сначала нужно закончить индивидуальную терапию». — «Почему же?» — «В группе человек большему учится». Она несколько смущена, хочет об этом подумать. Потом она возвращается к своему дню рождения и родительскому дому: в группе (!) один из участников рассказывал о нервных срывах своей матери, и это напомнило ей об эмоциональном выгорании отца, случившемся десять лет назад. Это было ужасно, никто ей ничего не сказал, его внезапно повезли в больницу, она была на отдыхе две недели, ничего не знала, да и не спрашивала. Родительский дом был в кризисе. Она расплакалась. Она тогда должна была чувствовать себя под угрозой, беспомощной и изолированной. Сейчас, когда она сидит на террасе как хозяйка дома (сигарета, красное вино), она своеобразно исправляет это, создает себе хороший родительский дом.