Карл Юнг - Нераскрытая самость

Хотя психология настаивает, что бессознательные процессы чрезвычайно важны для религиозного опыта, подобная точка зрения в высшей степени непопулярна как у правых, так и у левых. Для первых решающим фактором является историческое откровение, пришедшее к человеку извне; вторые считают это абсурдным и утверждают, что человек вообще лишен каких бы то ни было религиозных функций, кроме разве что веры в партийную доктрину, когда возникает такая необходимость. Кроме того, различные вероучения утверждают совершенно разные вещи, но каждое из них претендует на обладание абсолютной истиной. И все же сегодня мы живем в едином мире, где расстояния измеряются часами, а не неделями и месяцами, как это было прежде. Экзотические народы перестали быть экспонатами в этнологических музеях. Они стали нашими соседями, и то, что вчера интересовало исключительно этнолога, сегодня превратилось в политическую, социальную и психологическую проблему. Уже сейчас идеологические сферы начинают соприкасаться, проникать одна в другую, и близится время, когда вопрос взаимопонимания встанет очень остро. Другие никогда не поймут нас, пока мы не поймем их. Такого рода прозрение, безусловно, будет иметь последствия для обеих сторон. История, несомненно, пройдет мимо тех, кто считает своим долгом сопротивляться этому неизбежному развитию, как бы желательно и психологически необходимо ни было для нас и впредь придерживаться всего значимого и хорошего, что есть в нашей собственной традиции. Несмотря на все различия, объединение человечества неизбежно. На эту карту марксистская доктрина поставила свою жизнь, в то время как Запад надеется достичь своей цели с помощью технологий и экономической поддержки. Коммунизм учел огромное значение идеологического элемента и универсальность основных принципов. Цветные расы разделяют нашу идеологическую слабость и в этом отношении так же уязвимы, как и мы.

За недооценку психологического фактора, скорее всего, придется дорого заплатить. Посему нам давно пора разобраться в этом вопросе. В настоящее время это остается только благим намерением, ибо самопознание, помимо своей крайней непопулярности, представляется идеалистической целью, связано с моралью и нацелено на психологическую тень, существование которой обычно отрицают или, по меньшей мере, обходят молчанием. Задача, с которой столкнулся наш век, невероятно трудна. Она требует от нас максимальной ответственности, если только мы не хотим стать виновными в очередном trahison des clercs [30] Здесь: «предательство интеллектуалов» ( фр. ); ссылка на произведение французского философа и эссеиста Жюльена Бенда. – Примеч. пер. . В первую очередь мы возлагаем надежды на тех, кто пользуется достаточным влиянием, наделен достаточным интеллектом, чтобы понять сложившуюся в нашем мире ситуацию, и готов прислушаться к голосу совести. Но поскольку речь идет не только об интеллектуальном понимании, но и о нравственных основах, у нас, к сожалению, нет повода для оптимизма. Природа, как известно, не настолько щедра, чтобы помимо высокого интеллекта даровать еще и сердечную доброту. Как правило, там, где присутствует одно, отсутствует другое, и всякая способность совершенствуется в ущерб остальным. Несоответствие между интеллектом и чувствами, которые встают на пути друг друга даже в лучшие времена, – особенно болезненная глава в истории человеческой психики.

Нет никакого смысла формулировать задачу, которую навязал нам наш век, как некое нравственное требование. В лучшем случае все, что мы можем, – это обрисовать психологическую ситуацию в мире так ясно, что ее сможет увидеть даже близорукий, и прокричать нужные слова и понятия так громко, что их сможет услышать даже глухой. Мы можем надеяться на людей глубокого ума и людей доброй воли, а потому должны повторять снова и снова необходимые мысли и выводы. В конце концов, распространяться может даже правда, а не только популярная ложь.

Этими словами я хотел бы привлечь внимание читателя к главной трудности, с которой ему придется столкнуться. Ужасы, которые диктаторские государства навлекли на человечество в последнее время, суть не что иное, как кульминация всех тех злодеяний, в которых были повинны наши предки в не столь отдаленном прошлом. Помимо рек крови, в которых христианские народы топили друг друга на протяжении всей европейской истории, европейцы должны ответить и за преступления, совершенные ими в отношении цветных рас в процессе колонизации. В этом смысле белый человек действительно несет тяжкое бремя. Перед нами открывается общая картина человеческой тени, причем написанная самыми черными красками, какие только возможны. Зло, которое проявляется в человеке и которое, несомненно, обитает в нем, столь огромно, что учение Церкви о первородном грехе, проистекающем из относительно невинного проступка Адама и Евы, представляется почти эвфемизмом. Ситуация гораздо серьезнее и сильно недооценивается.

Общепринятая точка зрения, что человек есть только то, что знает о себе его сознание, приводит нас к тому, что к беззаконию добавляется еще и глупость. Человек не отрицает, что ужасные вещи случались и продолжают случаться сейчас, но их всегда совершают «другие». Когда такие поступки принадлежат к недавнему или далекому прошлому, они быстро погружаются в море забвения, и человек возвращается в то состояние хронической неясности мышления, которое мы называем «нормальностью». В действительности же ничто окончательно не исчезло и ничто не было исправлено. Зло, вина, неспокойная совесть, мрачные предчувствия у нас перед глазами, но мы их не замечаем. Все это совершил человек; я – человек, и мне присуща человеческая природа; посему я виновен так же, как и все остальные, и несу в себе неизменную и неистребимую способность и склонность снова и снова совершать те же ошибки. Даже если с юридической точки зрения мы не были пособниками преступления, мы все равно, в силу самой нашей человеческой природы, потенциальные преступники. Просто пока нам не представился случай быть втянутыми в эту адскую mêlée [31] Букв.: «массовая драка, бесчинства» ( фр. ). – Примеч. пер. . Никто из нас не стоит в стороне от черной коллективной тени человечества. Независимо от того, когда было совершено преступление – много поколений назад или сегодня, – оно есть симптом предрасположенности, которая присутствует всегда и везде. Посему было бы неплохо иметь некоторое «злое воображение», ибо только глупец может постоянно пренебрегать свойствами своей собственной природы. На самом деле подобное безразличие – самый верный способ превратить его в орудие зла. Безобидность и наивность тут не помогут, как не поможет больному холерой и тем, кто находится рядом с ним, неведение относительно заразности болезни. Напротив, безобидность и наивность ведут к проекции неосознанного зла на «другого». Это лишь укрепляет позицию противника, ибо проекция переносит на другую сторону страх, который мы невольно и тайно испытываем по отношению к собственному злу, и значительно увеличивает угрозу. Кроме того, отсутствие адекватных представлений о самом себе лишает нас способности бороться со злом . Здесь мы, разумеется, сталкиваемся с одним из главных предрассудков христианской традиции, создающим большие сложности для нашей политики. Нам говорят, что мы должны избегать зла, по возможности, не соприкасаться с ним и не упоминать о нем, ибо зло есть дурное предзнаменование, табу, предвестник беды, которого следует всячески бояться. Данное апотропеическое отношение ко злу и явные попытки его обойти потворствуют нашей примитивной склонности закрывать глаза на зло и отодвигать его за некий рубеж, подобно ветхозаветному козлу отпущения, который должен унести зло в пустыню.