Брэд Сталберг - Гори, но не сгорай. Как пойти ва-банк, добиться успеха и наслаждаться жизнью без баланса [litres]

Задолго до того как Скиллинг и Холмс сбились с праведного пути, психолог и мыслитель-гуманист Эрих Фромм писал: «Свобода индивида ограничена в той мере, в какой он привязан к собственному эго. Будучи привязанными к своему эго, мы становимся у себя на пути… Если я – то, что я имею, и если то, что я имею, потеряно, кто же тогда я? [53]» Иными словами, связывать свою идентичность с любым внешним результатом – очень опасная игра.

Даже когда люди достигают заслуженного успеха (как Скиллинг и Холмс в начале пути), если это следствие страсти-одержимости, подпитываемой безудержным стремлением к внешним результатам и вознаграждениям, проблемы неизбежны. Люди, чрезмерно сосредоточенные на внешних атрибутах успеха, часто оказываются и теми людьми, которым сложнее всего им насладиться. Ведь они всегда будут жаждать большего. Больше денег. Больше славы. Больше медалей. Больше фолловеров в сети. Как мы уже говорили, стоит нам очень сильно чем-то увлечься, наша природа делает нас практически неспособными чувствовать полное удовлетворение, а психологическое устройство еще сильнее привязывает к объекту страсти. И тогда нас легко затянуть в порочный круг. Именно порочный, потому что в итоге мы непременно получим неблагоприятный результат. И когда это случается… Впрочем, думаю, вы и сами хорошо знаете, что мы тогда чувствуем.

В современной поведенческой науке есть термин для описания этого бесконечного цикла погони за удовлетворением и высокой самооценкой, основанной на чем-то, находящемся вне нашего контроля, – гедонистическая адаптация. Суть этого понятия в том, что мы быстро приспосабливаемся, привыкаем к состоянию счастья или удовлетворенности и вскоре начинаем хотеть большего. За много столетий до того, как гедонистическая адаптация стала научной концепцией, Будда назвал бесконечное стремление человека к внешнему успеху страданием.

«Сам успех может стать причиной серьезного беспокойства о его поддержании в дальнейшем» [54], – пишет американский поэт Дэвид Уайт. И он, безусловно, прав. Исследователи обнаружили, что независимо от области деятельности, те, кому свойственна страсть-одержимость, более склонны к неэтичному поведению и подвержены более высокому риску тревоги, депрессии и эмоционального выгорания. Их взаимоотношения со страстью обычно разрушительны, а удовлетворенность жизнью оставляет желать лучшего. И все же некоторые из них (например, Скиллинг и Холмс) пойдут на многое, чтобы этот цикл продолжался. И не только в корпоративной среде.

Седьмого августа 2007 года бейсболист San Francisco Giants Барри Бондс стоял на «пластине»напротив питчера Washington Nationals Майка Бачика. Барри ждал момента для идеальной подачи, которая должна была войти в историю бейсбола. Этот момент настал, и Бондс мощным взмахом биты отправил мяч в далекий полет. Едва мяч отлетел от биты, Барри понял, что его мечта осуществилась. Он торжествующе воздел руки вверх и широко улыбнулся. Сделав 756-й хоум-ран в матче против Washington Nationals, Бондс побил рекорд всех времен, ранее установленный всеобщим любимцем Хэнком Аароном. Да, был повод для радости, но еще больше было вопросов…

Дело в том, что четырьмя годами ранее Бондс оказался в самом центре одного из крупнейших в истории спорта допинговых скандалов, связанного с лабораторией BALCO. В ходе рейда в лабораторию, расположенную в ближайшем пригороде Сан-Франциско, агенты ФБР выявили сложную систему употребления допинга, которая охватывала сразу несколько профессиональных видов спорта. Тогда в результате одного-единственного рейда федералов была уничтожена репутация самого быстрого человека в мире, рекордсмена в беге на 100 метров Тима Монтгомери, и восходящей «звезды» хоум-ранов – Барри Бондса. А теперь перенесемся обратно в 2007 год: Бондс побил рекорд Аарона на фоне неоспоримых доказательств допингового мошенничества в прошлом [55].

После конфуза с Бондсом бейсболу требовался спаситель – кто-то, кто спас бы репутацию спорта и по праву забрал у Бондса то, что он, по сути, украл у Аарона. Идеальным кандидатом на выполнение такой задачи казался шорт-стоп (игрок на поле между второй и третьей базами), который вступил в Лигу в восемнадцать, а к двадцати годам стал настоящей звездой бейсбола; этот спортсмен к 31 году сделал 518 хоум-ранов и весьма уверенно шел к тому, чтобы побить сомнительный рекорд Бондса. Парня обожали все. Спортивные СМИ, комментаторы, фанаты и даже другие бейсболисты утешали себя, приговаривая: «Ничего-ничего, рекорд Бондса долго не продержится. Эй-Род его скоро побьет». Эй-Род, конечно, было прозвище, так они называли Алекса Родригеса. И что вы думаете? В 2009 году, когда до рекорда по хоум-ранам спортсмену оставалось всего ничего, всплыли неоспоримые доказательства, заставившие Родригеса признаться, что он тоже сидит на стероидах.

Впрочем, то, что у Главной лиги бейсбола есть проблемы с допингом, неудивительно. Исследователи из Университета Ватерлоо обнаружили, что спортсмены, которым свойственна страсть-одержимость, с большей вероятностью будут принимать допинг или другие запрещенные вещества для повышения работоспособности, в том числе стероиды [56]. Когда в рамках одного такого исследования спортсменов-олимпийцев спросили, стали бы они принимать препарат, который гарантировал бы им золотую медаль, но убил бы их через пять лет, половина из них ответила утвердительно [57].

Как же могли спортсмены, достигшие величайших вершин в своем виде спорта и уже зарабатывающие миллионы, рисковать здоровьем, славой и состоянием ради ничтожного улучшения показателей? Ведь огромный риск, на который они идут по сравнению с полученными преимуществами, кажется абсурдным. И все же спортсмены – как, впрочем, и Холмс, Скиллинг и многие другие профессионалы из самых разных областей деятельности, – год за годом делают это. Они становятся настолько одержимы, настолько нацелены и привязаны к результату, что ничто иное для них не имеет значения. И происходит это не потому, что их страсть угасает. Просто теперь они испытывают ее не к бейсболу, энергетике, управлению компанией или научным открытиям, а к показателям, удаче, славе и победе. После ухода из большого спорта Алекса Родригеса как-то попросили дать три совета насчет карьеры. Знаете, каким был первый? «Найди свою страсть» [58].

Сейчас вам, должно быть, уже ясно, что темная, плохая страсть поднимает свою уродливую голову, когда мы печемся не о любимом деле, а об успехе и внешнем подтверждении наших заслуг, которые она приносит. Когда мы привязаны к результатам, нам трудно отделить от них свое «я». Однако это не единственный путь превращения страсти в страдание, это происходит и тогда, когда ее парализует страх. В частности, страх перед неудачей.