Майкл Поллан - Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности

– Только один: не облажайтесь! – А затем добавил: – Здесь может быть представлено немало многообещающих идей и концепций, но то, о чем в действительности быстро забывают, хотя забывать об этом никак нельзя, – это вопросы, связанные с безопасностью, вопросы, связанные с точностью научного метода, вопросы, связанные с риском для репутации.

Он высказал предположение, что для психоделиков, вероятно, следует создать в общественном сознании новый образ и что при этом насущно важно держаться подальше от всего, что связано с использованием их в качестве тусовочного средства. Он и Саммерград предостерегли собравшихся, сказaв, что даже один недобросовестный исследователь или пациент, тянущий за собой катастрофический опыт пережитого, может легко заразить колодец, из которого пьют все. В этой связи вряд ли кому нужно напоминать имя Тимоти Лири.

Насколько приблизились мы к миру, где психоделическая терапия санкционирована и является атрибутом повседневности, и как выглядит такой мир? Боб Джесси был среди слушателей, когда бывший директор Национального института психического здоровья предостерег против использования психоделиков «в качестве тусовочного средства», и хотя я не видел при этом его лица, представляю, однако, какую гримасу он состроил: мол, и что плохого в том, чтобы немного развлечь самих себя ? Боба Джесси больше беспокоит другое, а именно: что «медикализация» психоделиков, которую эти люди отстаивают как единственно верный путь, может оказаться ошибкой.

Нельзя сказать, что медикализация дело легкое. Сначала нужно преодолеть несколько серьезных нормативно-правовых препятствий. В третьей фазе испытаний задействованы множество площадок и сотни добровольцев, а сами испытания стоят десятки миллионов долларов. Обычно счета за подобные испытания оплачивает «Биг Фарма» – группа крупнейших фармацевтических компаний Америки, но до сих пор эти компании проявляли весьма умеренный интерес к психоделикам. Во-первых, этот класс лекарственных препаратов не сулит им какую-либо выгоду от обладания интеллектуальной собственностью: псилоцибин – природный продукт, а срок патента на ЛСД истек десятилетия назад. Во-вторых, «Биг Фарма» преимущественно вкладывает инвестиции в препараты, предназначенные для лечения хронических заболеваний, в таблетки, которые страждущие вынуждены принимать ежедневно. Зачем же инвестировать деньги в препарат, к которому пациенты, возможно, прибегнут только раз в жизни?

Перед той же дилеммой стоит и психиатрия: она тоже связана бесчисленными нитями с различными видами лечения, будь то принимаемые ежедневно антидепрессанты или еженедельные психотерапевтические сеансы. Да, один психоделический сеанс длится, как правило, несколько часов и требует наличия при клиенте двух терапевтов, но если этот вид терапии дает должный результат, то ни о каком повторении не может быть и речи, а ведь бизнес и прибыль зависят именно от повторных процедур. Поэтому не совсем понятно, какую бизнес-модель здесь применять. Пока не понятно.

Однако к чести нескольких исследователей и терапевтов из числа тех, с кем мне довелось встречаться и беседовать, нужно сказать, что они с надеждой смотрят в будущее, предвкушая то недалекое время, когда психоделическая терапия станет рутинной и – в форме нового гибрида фармакологии и психотерапии – широко коммерчески доступной. Джордж Голдсмит предвидит появление целой сети психоделических лечебных центров, заведений, расположенных в самых привлекательных уголках природы, куда будут приезжать пациенты, чтобы под наблюдением опытных терапевтов пройти сеанс психоделической терапии. Недавно он создал компанию Compass Pathways для строительства именно таких центров, будучи всецело убежден, что они смогут предложить клиентам достаточно эффективное и экономичное лечение целого спектра психических заболеваний, издержки за которое им возместят европейские национальные службы здравоохранения. Голдсмит уже собрал три миллиона фунтов стерлингов для финансирования и проведения испытаний с псилоцибином (предполагая начать с лечения терапевтически резистентной депрессии) в ряде городов Европы. С некоторых пор он уже вовсю работает с сотрудниками международной дизайнерской фирмы IDEO , с тем чтобы перепроектировать все здание психоделической терапии. Пол Саммерград и Том Инсел оба вошли в состав консультативного совета компании.

Кэтрин Маклин, бывшая сотрудница медицинского центра Хопкинса, сделавшая эпохальный доклад по случаю его открытия, надеется, что когда-нибудь она учредит «психоделический хоспис», рекреационный центр где-нибудь на лоне природы, где психоделики будут давать не только умирающим, но и их родным и близким, чтобы помочь им избавиться от тревог и депрессий – и пациенту, и его близким.

– Если мы ограничимся одними пациентами и будем давать психоделики только им, – объясняет она, – мы рискуем вернуться к старой медицинской модели и увязнуть в ней. Но ведь психоделики гораздо более радикальное средство! Меня пробирает нервная дрожь, когда я слышу, как люди говорят, что психоделики, мол, должен предписывать только врач и никто другой. Мне представляется, что область их применения гораздо-гораздо шире.

В словах Маклин легко различить оптимистическое эхо 1960-х годов, вызванное первыми результатами работы с психоделиками, – неумеренный восторг по поводу их потенциала и способности помогать не только больным, но и абсолютно всем страждущим. Подобное мышление и подобные разговоры заставляют ее коллег, придерживающихся более традиционных путей, сильно нервничать. Именно от подобных высказываний и предостерегали своих коллег на конференции Инсел и Саммерград. Бог им в помощь!

«Улучшение самочувствия здоровых людей» – вот какая задача владеет умами большинства исследователей, с которыми я встречался и беседовал, хотя некоторые из них скорее склонны обсуждать эту тему не на заседании ученого совета института, а с лицами нейтральными, никак с ним не связанными, вроде Боба Джесси, Рика Доблина и Кэтрин Маклин. Для последних признание психоделиков медицинским сообществом является лишь первым шагом на пути к более широкому, культурному их признанию – или к прямой их легализации, по мнению Доблина, или к их применению на основе более тщательного контроля, по мнению Маклин и Джесси. Джесси вообще хотел бы, чтобы эти препараты вводились опытными и хорошо обученными терапевтами, работающими с «долгосрочными контекстами многих поколений», как он это называет, что, по его словам, немного отдает церковным духом. (Почему бы и нет? Вспомним хотя бы айяуаску, которую главы или старейшины некоторых церквей используют в ритуальных целях в условиях коллективной работы.) Другие предвидят то время, когда люди, жаждущие приобщения к психоделическому опыту, – или для поправки психического здоровья, или находясь в процессе духовного поиска, или по причине простого любопытства, – смогут, пусть даже случайно, организоваться во что-то вроде «клуба психического здоровья», как это объединение характеризует Джулия Холланд, психиатр, много лет работавшая со Стивеном Россом в Беллвью.