Майкл Поллан - Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности
- Название:Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ (БЕЗ ПОДПИСКИ)
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-119981-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Майкл Поллан - Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности краткое содержание
Это уникальное сочетание истории, медицины и науки с биографическими эпизодами, захватывающее описание личного опыта, отсылающего к новому рубежу нашего понимания разума, личности и места в мире. Подлинная тема «психоделического травелога» Поллана – не только психоделики, но и неразрешимая загадка человеческого сознания – как в мире, сталкивающим нас со страданиями и удовольствиями, мы можем отыскать смысл в наших жизнях.
Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В этом отчете и другом, об эксперименте, проводившемся под руководством Тимоти Лири (предметом его исследований был рецидивизм в государственной тюрьме Конкорда), Доблин поднял проблемные вопросы о качестве исследований, осуществленных в Гарварде в рамках «псилоцибинового проекта», высказав мысль, что энтузиазм экспериментаторов сыграл с ними злую шутку, заставив их подтасовать преданные огласке результаты. Если бы это исследование пришлось повторить, заключил Джесси, то следовало бы отнестись к нему с полной серьезностью, то есть провести его более основательно, с большими тщанием и объективностью. Тем не менее результаты Бостонского эксперимента оказались весьма обнадеживающими, и, как вскоре решили Боб Джесси и Роланд Гриффитс, они стоили того, чтобы его повторить.
Таким образом, в начале 1990-х годов Боб Джесси раскопал огромный свод знаний о психоделиках, считавшийся утраченным после того, как официальные исследования были прекращены, а неофициальные проводились в подполье. В этом смысле он напоминал тех ученых-схоластов эпохи Ренессанса, которые по древним рукописям, извлеченным из монастырских архивов, заново открыли и восстановили забытый мир классической мысли. Однако в данном случае времени прошло значительно меньше, так что это знание хранилось в памяти многих тогда еще живых людей, таких, например, как Джеймс Фадиман, Майрон Столярофф и Уиллис Харман (еще один инженер из Сан-Франциско, ставший психоделическим исследователем): чтобы получить это знание, этим людям нужно было просто задать соответствующие вопросы или разыскать в библиотеках и архивах научные статьи и работы по этой теме. Но если продолжить аналогию со средневековыми монастырями, чьи архивы спасли от полного забвения мир классической мысли, то в наше время таким местом, где в темный (хотя и короткий) век запретов и преследования усердно поддерживалось угасающее пламя психоделического знания, – таким местом должен быть Эсален, легендарный оздоровительный центр, расположенный в местечке Биг-Сур, Калифорния.
Раскинувшись на вершине скалы, с которой открывается вид на Тихий океан (благодаря этому ему все еще удается сохранять какую-то связь с материком), Эсаленский институт, основанный в 1962 году, является центром, притягивающим к себе в Америке так называемое движение за человеческий потенциал, то есть, говоря иначе, он служит неофициальной столицей движения нью-эйдж. За эти годы здесь было разработано и преподано огромное количество терапевтических и духовных методов, да и терапевтический и духовный потенциал психоделиков тоже не был забыт. Начиная с 1973 года здесь жил и работал чешский ученый-эмигрант Станислав Гроф, всемирно известный психиатр, один из пионеров ЛСД-психиатрии. Правда, до того как поселиться в Эсалене, он несколько лет вел здесь практические семинары. Гроф, под чьим руководством были проведены тысячи сеансов с использованием ЛСД, однажды предсказал, что психоделики «для психиатрии явятся тем же, чем является для биологии микроскоп или для астрономии телескоп. Эти инструменты дают возможность изучать важные процессы, которые в обычных условиях недоступны наблюдению». Сюда стекались сотни любопытных, чтобы только глянуть в микроскоп, который Гроф часто использовал на своих семинарах для психотерапевтов, желавших внедрить психоделики в свою практику. Многие терапевты и психологи-практики (если не большинство из них), которым сегодня приходится работать в подполье, осваивали свое ремесло именно в Эсалене, подле самого Стэна Грофа.
Продолжалась ли эта работа в Эсалене после того, как ЛСД был запрещен, неизвестно, но если бы продолжалась, то вряд ли кого это бы удивило: сие местечко находится на самом краю материка, так далеко от крупных очагов цивилизации, что поневоле возникает чувство, что оно вне досягаемости федеральных законов. Но если верить официальным сведениям, то семинары Грофа закончились, как только ЛСД оказался вне закона, а сам Гроф занялся преподавательской деятельностью, предпочтя ее так называемому голотропному дыханию – технике, с помощью которой можно ввести сознание в психоделическое состояние без всяких наркотиков и препаратов, только посредством глубокого, учащенного ритмического дыхания, сопровождаемого обычно громким стуком барабанов. Однако даже после запрета психоделиков та роль, которую сыграл Эсален в их истории, не завершилась. Эсален стал местом встреч людей, мечтавших вернуть эти молекулы в общественную жизнь и сделать их частью культуры – не важно, в качестве ли терапевтического препарата или как средство духовного развития, – местом, где они задумывали и планировали свои кампании.
В январе 1994 года Бобу Джесси улыбнулась удача: его пригласили на одну из встреч в Эсалене. Поскольку Джесси были не в новинку пятничные ночные ужины у Шульгиных, где он, как правило, помогал расставлять и убирать тарелки, то ему из разговоров было известно, что в Биг-Суре периодически собирается группа терапевтов и ученых, чтобы обсудить дальнейшую перспективу психоделических исследований и возможность их возрождения. Все говорило за то, что дверь в исследовательскую лабораторию, которую Вашингтон захлопнул в конце 1960-х годов, вот-вот приоткроется, пусть даже на размер сдерживающей цепочки: Куртис Райт, новый администратор Управления по санитарному надзору (и, как оказалось, бывший студент Роланда Гриффитса в Университет Джонса Хопкинса), сообщил, что в протокол исследований, который будет рассматриваться на заседании правления, психоделики входят наравне с другими препаратами – во многом благодаря их заслугам перед наукой. Предощущая новые веяния в этом направлении, некто Рик Страссман, психолог из Университета Нью-Мексико, подал заявку и получил добро на изучение физиологических воздействий ДMT, сильного психоделического соединения, найденного во многих растениях. Этот маленький триумф стал, по сути дела, вступлением к первому (с середины 1970-х годов) санкционированному федеральными властями эксперименту с психоделическими соединениями – событием, можно сказать, эпохального значения.
Примерно в это же время Рик Доблин и Чарльз Гроб, психиатр из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, получили от правительственных структур (в результате долгих апелляций) разрешение на проведение первого теста MДMA на человеке. (Гроб – один из первых психиатров, ходатайствовавших за возвращение психоделиков в психотерапию; позднее он провел первый эксперимент, имевший целью выявить терапевтическое воздействие псилоцибина на больных раком.) За год до этого на собрании в Эсалене (где присутствовали также Гроб и Доблин) некто Дэвид Николс, химик и фармаколог из Университета Пердью, основал Научно-исследовательский институт Хеффтера (по имени немецкого химика, который в 1897 году первым выделил структуру мескалина), поставив перед ним очень амбициозную (и невозможную в то время) цель – основательное финансирование психоделической науки. (С тех пор Институт Хеффтера обеспечивал финансовую поддержку многим современным испытаниям псилоцибина.) Поэтому в начале 1990-х годов имелись пусть и отдельные, но обнадеживающие признаки того, что в обществе назревали условия для возобновления психоделических исследований. И понемногу, на ощупь и бесшумно, начала складываться маленькая психоделическая коммуна, члены которой хранили в своем сердце эту мечту и пронесли ее незапятнанной через все темные периоды жизни общества.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: