Ася - Шум

Я просыпалась с мыслью, что мне хочется скорее поехать в колледж, узнать что-то новое о своём любимом деле. (Кстати, помните ту бабушку, которой я кинула мелочь в стаканчик, так вот, теперь я видела её каждый день, ведь колледж находился возле дома, где моя подруга впервые переспала за деньги. Эта бабушка ехала с другого конца города, я видела её в автобусе практически каждый день. Оказывается, это бизнес, видела её как-то рядом с человеком, которому она ссыпала эти монетки и продолжила стоять. Ещё одно разочарование). И находясь в окружении людей, кому едва исполнилось 18 лет, кому не удалось поступить в высшее учебное заведение из-за собственной лени или нехватки денег у родителей, я чувствовала себя лучше их, умнее их, хитрее, и конечно же, успешнее. В то время я видела свой успех в деньгах, в худобе, в красивой одежде, в опытности. И как только я переехала снова жить к Гоше, мне хотелось рассказать всем, что я замужем. Я даже купила кольцо, которое надевала на правую руку и приехала в свою родную школу, чтобы вскользь упомянуть, что я замужем и учусь на профессию, которая всю жизнь была для меня только хобби. Таким я видела свой успех. Быть за мужем за богатым мужчиной (я говорила всем, что деньги, которые у меня постоянно были от встреч, давал мне мой муж), но на самом же деле, никто мне не делал предложение, а Гоша, который постоянно просил у меня пару тысяч, только прикрывал все грязные пятна в моей истории. Я так часто всем врала, что замужем, что у меня все в порядке, что я счастлива, так старательно убеждала всех вокруг, и в конце концов, сама поверила в свою ложь. Со временем, я действительно чувствовала то, о чем рассказывала окружающим. Как бы задвинула все непрезентабельные факты о проституции, о бесконечных приятелях Бориса, что зачастую были омерзительными, о булимии, которая не позволяла мне переварить даже съеденное яблоко, о постоянном желании поглощать тонны еды, о неуверенности в себе, которая настигала меня в редкие минуты одиночества. Всё это было аккуратно спрятано глубоко внутри меня в маленькую коробочку, обёрнуто в ярко-розовую блестящую фольгу с надписью «не прикасаться, взрывоопасно». И знаете, мне так хочется снова побыть в том состоянии, было намного легче. Да, такая жизнь продлилась бы недолго, и я бы умерла от последствий булимии или от венерической болезни, но в тот период моей жизни я чувствовала себя хорошо и всё это благодаря самообману и иллюзиям.

В этот период жизни случилось ещё кое-что очень важное. Однажды вечером, когда Гоша был на репетиции, ко мне в гости приехала моя сестра. Я что-то готовила, стояла возле плиты. Мы беседовали, все вокруг было спокойно. В диалоге появилась тема о маме, и, я не помню точную фразу, но сестра сказала мне, «мама знает про Бориса и его друзьях, и о деньгах тоже знает». В эту секунду моя жизнь разделилась на «до и после». Меня, словно облили ледяной водой с ног до головы, словно я стою не на кухне, а в центре города, совсем голая. «Да, она залезла в твой телефон и прочила переписку с ним, а потом меня достала вопросами, мне пришлось ей рассказать». Но как? Когда? Мы ведь практически не видимся с ней. Когда она могла залезть в мой телефон? Оказывается, летом, когда мы сбежали с подругой от того полицейского в родную деревню, мама заподозрила что-то и решила проверить. Да, я доверяла людям, не многим, только нескольким людям. Только мама, Гоша, сестра и подруга могли взять мой телефон, только при них я не боялась отойти куда-нибудь, оставив смартфон на столе. Но сестра и подруга и так всё знали, а Гоше было всё равно, как мне казалось. А мама? А мама нам всю жизнь доказывала, что уважает личное пространство своих детей и никогда бы ни стала читать наших дневников, так оно и было. Мы с детства не прятали от неё тайные книжки, записные, письма, валентинки. Я была уверенна на сто процентов, что она никогда не залезет в мой телефон. Но в тот раз, она всё-таки это сделала. Она прочла мои переписки и не только с Борисом. Мне было так больно в те минуты. Даже не от того, что она залезла в моё личное пространство, скорее от того, сколько времени она скрывала всё это от меня. Ведь я с ней разговаривала по телефону не один десяток раз с того момента. Но она не подавала вида. Она ни слова, ни намёка ни подала. А зная, как моя мать относится к «блядству» и что короткая юбка для неё то же самое, что переспать с первым встречным, я не представляю, как она это пережила. Она всегда очень строго относилась ко всему, что касается секса, а тем более секса за деньги. Она называла девушку «блядью», если только ей кто-то сказал, что она изменяет мужу. Только лишь обычной деревенской сплетни достаточно. Но в моей ситуации, она всё увидела своими глазами. Да, она жила с мыслью, что её юную дочь трахает престарелый старик, в обмен на деньги. Я не представляю, как она вообще это скрывала. Я позвонила ей в тот же вечер и сказа, что знаю о раскрытии моей тайны. Она не плакала, чего я ожидала. Она говорила со мной несколько странно, как будто делает паузы перед фразами. Из разговора я поняла, что она выплакивала многими ночами это горе. А для неё это было именно горе. Я задала вопрос, почему она не отказалась от меня, почему снова не накричала «ты не моя дочь, вырастила проститутку», на что услышала самую гениальную фразу из её уст «это ничего не поменяет, я не могу запереть тебя дома, не могу наказать, я люблю тебя, поэтому не могу отказаться от тебя, не могу не звонить, ведь тогда я услышу твой голос и пойму, всё-ли у тебя в порядке. Я ничего не могу изменить». За двадцать лет моей жизни она впервые казалось мне несчастной. Я не могу даже предположить, каково ей было. Я не знаю и того, как бы я отреагировала на такую вот новость от своей дочери. Ясно одно – это боль. Моральная боль и от неё так и не удалось избавиться. Ещё через несколько минут мы обе плакали. Она сказала и ещё одну фразу, которая меня заставила задуматься «возможно, я тоже виновата в случившимся, был бы у вас отец, это бы не случилось, ведь ты не просто так выбрала себе Гошу, который старше тебя на 12 лет и нет просто так спишь со стариком. » И тут я впервые задумалась, а правда, почему мне не интересны сверстники? Возможно, не потому что я умнее их, а просто мне не хватало отцовского внимания всю жизнь? Но эту мысль я отложила на неопределённое время и вернулась к диалогу, который закончился моим обещанием завязать со всем этим «блядством». Это был непростой вечер. Я вынесла для себя несколько уроков. Во-первых, теперь я всегда буду ставить пароль на телефоне. Во-вторых, моя сестра не так уж хорошо хранит тайны, как я ожидала. И, в-третьих, я начала уважать свою мать, пережить такое непросто, она морально сильный человек. Но если посмотреть немного с другой стороны, то эта ситуация как бы восполнила все мои детские слёзы. Установился некоторый баланс, я чувствовала моральное успокоение, конечно спустя несколько дней. Её слёзы из-за меня платят за мои слёзы из-за неё. А, возможно, мой мозг пришёл к такому выводу из-за не комфортности, из-за слишком сильного стыда перед ней. Так или иначе, но события не стояли на месте, а спустя неделю я и вовсе перестала переживать по этому поводу, продолжая жить в привычном режиме со встречами, булимией и масками…