Бурлан П. - Симорон из первых рук, или Как достичь того, чего достичь невозможно

Все, что для нас жизненно важно, разрешается и без помощи Симорона. Значит, БАРЫШНЯ устремлена не туда, где бродит под парусами ее принц… Взгляд с трассы поможет рассмотреть и спикировать прямо к нему в объятия. Или, если это желание окажется ложным, она увидит остров амазонок, где ее давно ждут…

Если рядом нет живого партнера, используем самокуклу.

Комедийность приема усиливается: ведь теперь в качестве зеркала, в котором мы вырисовываем свои сокрушительные ожидания, выступает как бы сама наша личность. Но — по большому счету — кто является для нас большим «инфектором», нежели собственная память, хранящая информацию о переходном периоде нашей жизни — о последствиях мордобойных встреч с кибальчишами и плохишами? Благодаря услужливым подсказкам этого архивариуса мы узнаем в себе и поддерживаем, прокручиваем новые витки старых проблем…

Если не остановить это колесо, оно может возвращать нас множество раз к уже проигранным некогда сценариям.

Допустим, я стал замечать, что полнею не по дням — по часам. Забеспокоился… Беру куклу в руки и, иронически описывая свои тревоги, демонстрирую их с ее помощью. Разумеется, в самообгоне. Например:

– …И вот он, Петр, однажды обнаруживает, что не может войти в дверь автобуса: слишком узко… Застрял в двери, ни туда — ни сюда… Пассажиры бранятся, водитель кричит… Отчаянно рванулся — выломался из автобуса вместе с дверным каркасом… Бежит, спотыкаясь, падая, пытается спрятаться от погони, влетает в какой-то магазин… Где там! — застрял со своей рамой в двери… Изнутри бегут рослые охранники, выставив дубинки… Рывок — выскочил на мостовую, нахлобучив на себя дополнительно еще одну мощную дверь…

Неплохо, опять-таки, чтобы при этом спектакле присутствовали зрители.

Финал: наблюдаю в скрученном-перекрученном теле куклы симпатягу, примеряю рисунок… Дело сделано.

Нет рядом куклы — разотождествляемся с собой при посредстве любых подручных предметов.

К примеру, у знакомого нам с тобой МОЛОДОГО наблюдаются сердечные приступы… Снимает с ноги туфлю и поручает ей исполнить сценку на эту тему Ведет репортаж из самообгонного будущего — туфля иллюстрирует его своим «поведением».

Впрочем, если понадобится, можно по ходу использовать и другие предметные зеркала, скажем:

– Перестуки становятся чаще, сильнее… (Туфля, «сокрушаясь», интенсивно шлепает) . Он глотает море лекарств… (В кипящий чайник забрасывается всякий мусор — он свистит, то есть «вопит» от ужаса…) Попадает в больницу, лежит там месяц, его увольняют с работы, нет денег на пропитание… ( Рву салфетку на две части: это «два рубля», которые остались на жизнь. Они трясутся от «рыданий»…) Бросается с моста…

(Подкатываю бутылку пива к краю стола, она с грохотом-хохотом падает, «бесчувственная»…)

Момент пресыщения: все, кто находился в это время на мосту, из сочувствия бросаются тоже (на пол сметаются все вещи вокруг). Традиционный финал: предметная загогулина, симпатяга…

Из всех тем третьей стадии выделим особо типичнейшую, которая поглощает практически всех. Всех без исключения. Без перерывов, антрактов, тайм-аутов.

Идем-бредем по своим делам, но дороги практически не видим, опасностей или приятностей не замечаем: голова заполнена гудением, как трансформаторная будка. Существительные, прилагательные, глаголы, наречия — начинка многотомного словаря — перемешиваются в мозгу, как в бетономешалке. Бесплодный внутренний монолог-диалог, источник множества наших ошибок, травм, драм, трагедий…

Если эта ментальная «жвачка» затянулась, заметив свое пленение, поручаем отобразить себя «думающего» каким-нибудь объектам, вещам, которые находятся в поле зрения. На улице, на природе используем в качестве зеркал окружающие дома, машины, облака, деревья, скалы… «Это они, — бормочем себе под нос, — размышляют о том-то и том-то, это их мысли дойдут до такого-то финиша…»

Находясь в условиях, где нет предметного разнообразия, например в транспорте, делаем то же при помощи скомканного листа бумаги, смятого носового платка… Выстраиваем самообгон по своей теме, вороша эти вещи, переминая и т. п. Опустошив душу и голову, высматриваем в них загогулину.

При желании симпатизация во всех этих случаях активируется с помощью такого приема. Заполняем внутреннее пространство, освобожденное от балласта, реальными пищевыми продуктами, уполномочив их быть полпредами созданного симпатяги. Скажем, финальный симоронский образ у нас «Сапоги на небе». Берем пару кусочков хлеба, надрезаем так, чтобы они напоминали чем-то сапоги… Съели — и никаких следов недомогания. Аналогичным способом можно приготовить котлету, яичницу, фрукты-овощи…

Третья стадия погружения в игру дублирует подростковый период в нашей биографии, когда формируется окончательно внутреннее игровое пространство — фундамент человеческого характера. Этап этот связан с переживаниями разного рода, физическими и душевными, кратковременными или долгосрочными. Выйти из них можно, разотождествляясь с собой — приписывая свои беды-радости отражению в зеркале, роль которого исполняют добровольцы-лицедеи, самокукла, подручные предметы.

Сочиняя самообгонный сюжет на свою актуальную тему — в третьем лице, поручаем этим демонстраторам синхронно проиллюстрировать его шаржированными действиями. Доходим при их помощи до пресыщения, высматриваем в сложившейся композиции их тел симпатягу, переходим на трассу.

Скажи честно: неужели тебя нужно еще «пасти» дальше? Неужели ты не наполнился симоронством до такой степени, чтобы иметь отмычки на все случаи своего пищеварительного бытия? Нет? Что же еще?… Ах да, следующая стадия: мы — в роли кулинаров, обслуживающих других едоков… Это — важно. Это — неизбежно. И это то, что сокрушает любых джеймсов бондов со штирлицами, какими бы супер-приемами они ни владели.

Что ж, наберем полную грудь воздуха и мужественно перешагнем границу, отделяющую нас от взрослой жизни…

Что за шум? Праздник сегодня? Вроде в календаре не отмечено…

Маршируют колонны. Две. В одной — зверские лица, угрожающие кулаки, взметнувшиеся штандарты, петарды и барабаны… В другой — всхлипы и стоны, поникшие плечи, волочащиеся ошметки знамен, хриплые дудки… Что за паноптикум? Ты, дружище, случайно не ведаешь?…