Анжела Варданян - Этюды по детскому психоанализу

Всхлипывания утихли, в наступившем покое я чувствую, как расслабляюсь. Зареванный, уставший Гайк, продолжая сидеть на ковре, повернулся ко мне спиной. Пододвинул к себе ведерко с «Lego-playschool» [61]и, разбросав на полу содержимое, начал разглядывать детали игрушки. Некоторое время он был занят соединением-разъединением двух деталей. Я молча наблюдала за ним и вскоре заметила, что он мастерит конструкцию.

Конец сеанса в тишине и покое, наступивших после мощного выброса чувств, пролетел незаметно.

– Все, Гайк (звонок в дверь), твое время кончилось. Гайк встал и молча протянул мне свою конструкцию.

На длинной дорожке стоял большой робот, а у его ног собака. Мы понимающе посмотрели друг на друга. Он испытующе-вопросительно, я – открыто, поддержав его кивком головы и нейтральным «ага».

Комментарии были излишни. Он поставил конструкцию на стол и направился в сторону отца, вопрос которого «Ну как?», обращенный как бы к нам обоим, повис в воздухе. Гайк молча одевался, впервые сам, после небольшой паузы я ответила:

– Ваш сын сам вам все расскажет, если захочет и когда захочет. Вы не настаивайте.

Провожая, я вновь напомнила отцу, что сына он должен приводить сам. Гайк подал мне руку на прощание, спокойно смотря в глаза.

– Ну, пока, – произнес он, чем вызвал удивление отца.

Через день мне позвонила мать Гайка и сообщила, что у сына пропал голос. Она спокойно приняла мое предположение, что это может быть последствием его воплей. Она начала рассказывать об изменениях в поведении сына: ходит весь такой важный и командует ими, или, вернее, шипит на всех осипшим голосом и рвется все делать сам.

– Что ж, в нем, наверно, пробуждается мужчина. Вы не довольны?

– Нет, что вы, – после паузы она продолжила, – я, наверное, боюсь в это поверить. А он не заболеет? После сеанса он был весь мокрый, хотя температуры не было.

– Посмотрим, но не бойтесь, это нормально для процесса, который он пережил.

Разговор я завершила вопросом:

– Отец не забудет его привести?

– Нет-нет, обязательно.

Гайк не заболел. На следующий сеанс отец привел его один, без жены. Мальчик с порога кинулся к коробке с игрушками, устроился на полу. Я не узнаю Гайка. Передо мной словно сидит другой ребенок. С голосом все в порядке. Беря каждую игрушку, он обращается ко мне:

– А это что? А почему? Вначале я ему отвечала:

– Мне кажется, что это. а ты как думаешь?

Позже он подхватил инициативу и стал, доставая игрушки, называть их: «Это дом, в нем живут люди», – и начал играть с фермой. Я наблюдаю за ним молча. Обезьянка Кики периодически «врывается» в жизнь фермы, чтобы подглядеть или утащить что-нибудь. Потом Гайк объявил, что Кики хочет есть и начал кормить его из соски.

– Его мама забыла про него, – сказал он, глядя на меня.

– Забыла?

Он молча продолжал засовывать соску в рот Кики.

– Он, что, испугался, что мама про него забыла, Гайк?

– Нет, он плохой.

– Плохой?

Но Гайк, не отвечая на вопрос, продолжает:

– И вообще его надо выбросить.

– В окно? – спрашиваю я. В моем вопросе провокация. Гайк в ответ похихикивает, бросает Кики в мою сторону.

Сеанс прошел спокойно, лишь ближе к концу Гайк бросил взгляд на дверь, и я тут же отреагировала:

– Твой папа не забудет прийти за тобой, – произнесла я нейтральным голосом, глядя ему прямо в глаза, – а мама ждет вас дома.

Он опустил глаза, а я так же спокойно продолжала:

– Мама звонила мне, рассказала, что ты потерял голос, волновалась.

Гайк прервал паузу и, медленно растягивая слова, сказал:

– У-же при-шел?

Я в тон ему:

– Ма-ме не-че-го волноваться?

В ответ Гайк промычал:

– У-гу, – сопровождая кивком головы.

Что ж, видимо, процесс пошел.

Далее я покажу динамику психотерапевтического процесса по отдельным значимым фрагментам. Состояние Гайка, как и его поведение, быстро менялось к лучшему. На 8-й сеанс Гайк пришел с отцом и младшим братом.

– Гайк хочет показать брату свои игрушки, – словно извиняясь, произнес отец.

А малыш, не дожидаясь приглашения, прошмыгнул следом в кабинет.

Сцена в кабинете. Гайк, быстро сняв куртку, сел на пол. Высыпал из коробки игрушки к ногам брата, стоявшего одетым, и тихим голосом пояснил:

– Вот видишь, это домик.

Отец смущенно стоял у порога, ожидая моих комментариев. Я, подождав, пока Гайк покажет все игрушки, обратилась к братьям:

– К сожалению, нам пора работать с Гайком. Приходите за ним как обычно.

Отец что-то сказал младшему на ухо. Гайк отреагировал тут же:

– Не идите в парк без меня.

– Нет, не пойдем, – ответил отец, слегка подмигнув мне, что свидетельствовало о его «невинной» лжи.

Они быстро вышли из кабинета, Гайк же стоял в какой-то неопределенности у двери.

– Ты что, не поверил?

Гайк, повернувшись спиной, идя вглубь кабинета, недовольно буркнул:

– Все время врут.

– Да ну, – отреагировала я, – они что, думают, что ты маленький? Жалеют тебя, не хотят тебя волновать?

– Да, всегда так, – повторил он тихо.

– Если тебе это надоело, ты можешь им сказать об этом. Что они напрасно волнуются за тебя и что ты уже большой и хочешь знать правду.

Очередной раз в кадр наших отношений попала мать, позвонив по телефону и настаивая на встрече. С согласия мальчика (как он выразился – «попозже») я на другой неделе пригласила мать. Она выглядела встревоженной и угнетенной. Начала с того, что признала, как Гайк изменился:

– Делает все сам и по-своему, а если чем-то недоволен, то угрожает – пожалуюсь папе. [62]

Говоря об этом как бы между прочим, она быстро переключилась на то, что, собственно, и было причиной ее беспокойства – младший сын. Стал труслив, пуглив, не отпускает моей руки, чуть что – рыдает.

– Это теперь я понимаю, что раньше за все доставалось Гайку, а заводил ссору младший и потом прятался. И сейчас стоит попросить Гайка что-то сделать, как этот бежит повторять. Стоит поцеловать одного, как другой орет: «Поцелуй только меня». Сил нет, – продолжает она и переводит тему на себя.

У нее началась аллергия: вначале в виде наружной сыпи, а теперь прямо на органах пищеварения («на кишках»). [63]

Сейчас она проходит курс лечения, но улучшения не видит. Вновь говорит о своей беспомощности и неожиданно замолкает. Не касаясь вопросов ее здоровья, я сочувствую ей.

– Конечно, вам непросто, даже можно сказать – тяжело. Гайк быстро меняется. Вы не готовы к этому так же, как и его брат, который развился быстрее и успел занять место Гайка. Младшему нужно время, чтобы привыкнуть и принять старшего брата, и вам надо привыкнуть к своей свободе от Гайка. Вам как женщине уже пора занять свое место в семье. Вы ведь больше не «устроительница» очага. Покажите свою позицию старшему и младшему сыну. Оговорите права и обязанности каждого из них.