Карл Юнг - КРАСНАЯ КНИГА

Рошер (Roscher) отмечает, что «Как Бог, Издубар соотносится с Богом-Солнцем» («Auifuhrliches Lexikon der Griechischen und Romischen Mythologie», vol. 2, p. 774). Эта инкубация и возрождение Издубара соответствует классическому образцу солнечных мифов. В «Das Zeitalter des Sonnengottes» Лео Фробениус указывает на широко распространенный мотив женщины, которая беременеет через непорочное зачатие и дает рождение солнечному Богу, который развивается удивительно быстро. В некоторых формах он скрывается в яйце. Фробениус соотносил это с заходом и восходом солнца в море ([Berlin, G. Reimer, 1904], pp. 223-63). Юнг цитировал эту работу в разных местах «Метаморфоз и символов либидо» (1912).

В «Психологических типах» (1921) Юнг комментирует мотив обновленного Бога: «Обновленный Бог означает обновленный подход, обновленную возможность интенсивной жизни, восстановление жизни, поскольку психологически Бог всегда означает высочайшую ценность, и потому наибольшее количество либидо, наибольшую интенсивность жизни, оптимум активности психологической жизни» (§ 301).

В следующей главе Юнг оказывается в Аду.

В «Сновидения» Юнг писал 15 февраля 1917 г.: «Закончил переносить вступление. / Чудесное чувство обновления. Сегодня назад, к научной работе. / Типы!» (стр. 5) Это говорит о завершении этой части переписывания в каллиграфический том и продолжении работы над психологическими типами.

12 января 1914 г.

Отдельная пометка Юнга в каллиграфическом томе: «сataphatha-brahmanam 2,2,4.» То же дано у рисунка 64.

В «Так говорил Заратустра» Ницше пишет: «нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду» («Пролог Заратустры», § 5, стр. 46; подчеркнуто в копии Юнга).

Отдельное примечание Юнга в каллиграфическом томе: «Кхандохья-упанишада I.2.I-7». В «Чхандогья-упанишаде» читаем: «Когда боги и асуры, и те, и другие происшедшие от Праджапати, вступили в борьбу, то боги завладели удгитхой, [подумав]: "С ее помощью мы одолеем их". / Они стали почитать удгитху, как обоняние. И асуры поразили это [обоняние] злом. Поэтому им обоняют и то, и другое — благоухание и зловоние, ведь оно поражено злом. / Затем они стали почитать удгитху, как речь. И асуры поразили эту [речь] злом. Поэтому ею говорят и то, и другое — истину и ложь, ведь она поражена злом. / Затем они стали почитать удгитху, как глаз. И асуры поразили этот [глаз] злом. Поэтому им видят и то, и другое — приглядное и неприглядное, ведь он поражен злом. / Затем они стали почитать удгитху, как ухо. И асуры поразили это [ухо] злом. Поэтому им слышат и то, и другое — достойное слуха и недостойное слуха, ведь оно поражено злом. / Затем они стали почитать удгитху, как разум. И асуры поразили этот [разум] злом. Поэтому им размышляют и о том, и о другом — достойном размышления и недостойном размышления, ведь он поражен злом. / Затем они стали почитать удгитху, как дыхание во рту. И, столкнувшись с ним, асуры рассыпались, как рассыпается [ком земли], столкнувшись с твердым камнем».

В «Рукописном черновике» стоит: «Восьмое приключение» (стр. 793)

В «Воспоминаниях», комментируя ливерпульский сон (см. ниже, стр. 317, n. 296), Юнг отмечал: «В соответствии с древними представлениями, печень — место пребывания жизни» (стр. 224).

В 1940 г. Юнг обсуждал ритуальную антропофагию, жертвоприношение и саможертвоприношение в «Трансформирующем символизме мессы». CW 11.

В «Черной книге 3» Юнг писал: «Занавес падает. Что за ужасная игра это была? Я осознаю: Nil humanum a me alienum esse puto [ничто человеческое мне не чуждо]» (стр. 91). Эта фраза принадлежит римскому драматургу Теренцию, из «Heauton Timorumenos». 2 сентября 1960 г. Юнг писал Герберту Риду: «Как врач-психиатр, я не просто предполагаю, но глубоко убежден, что Nil humanum a me alienum esse — это даже мой долг» («Письма 2», стр. 589).

Вместо этого предложение в «Черновике» стоит: «В этом опыте свершилось то, что мне было нужно. Произошло это самым омерзительным образом. Зло, которого я желал, совершило подлый поступок, по-видимому, без меня и в то же время со мной, ведь я понял, что причастен ужасу человеческой природы. Я уничтожил божественного ребенка, образ творения моего Бога, совершив ужаснейшее преступление, на которое только способен человек. Потребовалось столько жестокости, чтобы уничтожить образ Бога, высосавший все мои жизненные силы, что теперь я могу вернуть обратно свою жизнь» (стр. 355).

Т.е. ритуал мессы.

Юнг развил свои идеи о значении символов в «Психологических типах» (1921). См. CW 6, § 814ff.

В 1909 г. Юнг построил дом в Кюснахте, и над дверью выгравировал изречение у оракула в Дельфах: «Vocatus atque non vocatus deus aderit» («Званый или нет, Бог присутствует здесь»). Источником цитаты была «Collectanea adagiorum» Эразма. Юнг объяснял это изречение так: «Оно гласит, что, да, бог будет здесь, но в какой форме и с какой целью? Я сделал эту надпись, чтобы напоминать себе и моим пациентам: «Timor dei initium sapientiae» (Пс. 3:10). Это еще один, не менее важный путь, вовсе не к «Христианству», а к самому Богу, и это, похоже, важнейший вопрос» (Юнг — Евгения Рольф, 19 ноября 1960. «Письма-2», стр. 611).

В «Рукописном черновике» стоит: «Восьмое приключение 1-ой ночи» (стр. 814).

14 января 1914 г.

«Подражание Христу» — это набожное наставление, появившееся в начале пятнадцатого столетия и ставшее крайне известным. Авторство его все еще сомнительно, хотя часто оно приписывается Фоме Кемпийскому (ок. 1380–1471 гг.), бывшего членом Братства Обычной Жизни, религиозного объединения в Голландии, главного представителя devotia moderna, движения, делающего упор на заступничестве и внутренней жизни. Простым и ясным языком «Подражание Христу» увещевает людей заботиться о своей внутренней духовной жизни в противовес внешним вещам, дает советы, как следует жить и показывает радости и последующие награды за жизнь, прожитую во Христе. Название взято из первой строки первой главы, где также утверждается, что «Каждый, кто хочет понять и познать вкус слов Христа во всей полноте, должен уподобить жизнью свою по образцу жизни Христа» («Подражание Христу», пер. Б. Кнотта [Лондон, Fount, 1996], книга I, гл. I, стр. 33). Сама тема подражания Христу гораздо древнее. В средние века было много споров от том, как это следует понимать (об истории этой идеи см. Жиля Констабля, «Идеал подражания Христу» в «Трех исследованиях средневековой религиозности и социальной мысли» [Кембридж, Cambridge University Press, 1995], стр. 143–248). Как показывает Констабль, в зависимости от понимания подражания, можно выделить два широких подхода: первый, подражание божественности Христа, подчеркивающий учение об обожении, по которому «Христос показал путь, как стать Богом через него» (стр. 218). Второй, подражание человечности и телу Христа, подчеркивающий подражание его жизни на земле. Крайней формой этого подхода была традиция стигматиков, людей, носивших раны Христа на своем теле.