Петер Куттер - Современный психоанализ, Введение в психологию бессознательных процессов

С другой стороны, перед психоанализом стоит вопрос о критичес-ком изучении его другими науками, например, лингвистикой или (как во Франкфурте) психологией и социологией. Психоанализ не должен при этом опасаться конструктивной критики со стороны других наук, если те, в свою очередь, способны довериться психоанализу. Социолог Ульрих Еверман (1976) говорит о "скрытых смысловых структурах", а лингвист Гисберт Кезелинг (Keseling, 1983) -- о "скрытых речевых структурах" Такие ученые, как Конрад Элпх (Ehlich, 1980) и Дитер Фладер (Flader, 1982), проводя лингвистические исследования психо-аналитических интервью и текстов группы Балинта, выясняют, что бес-сознательные процессы имеют решающее значение не только при лече-нии, но и в обыденной жизни; вот то конструктивное сотрудничество, которое позволяет ожидать внушительных результатов.

Совместная работа психологов и психоаналитиков, напротив, оста-вляет желать много лучшего. В США Мэтью X. Эрдели (Erdelyi, 1985) ввел психоанализ в академическую психологию в виде "психологии познания". Одна за другой в психологии появляются новые работы, в которых (порой неумышленно) давно известные психоанализу сведе-ния преподносятся как открытия. В качестве примера (среди множества подобных работ) можно назвать статью о "покинутых мужьях" ("Пси-хология сегодня". 1988 _ 4.), в которой описываются давно уже извест-ный психоанализу факт, а именно, что покинутые женами мужья ищут у своих матерей потерянную любовь и чувство семьи. В Саарбрюкене Райнер Краузе путем изощренного эксперимента заново проверил пси-хоаналитическую концепцию переноса и контрпереноса и достиг, та-ким образом, конструктивного вклада в сотрудничество психологии и психоанализа (Krause Luetolf 1988). Во Франкфурте подобные воз-можности для взаимоотношений используются довольно односторонне. Психоаналитики при поддержке научных сотрудников применяют опре-деленные психологические тесты в том числе франкфуртскую шкалу "представления о себе" (Deusinger 1986) -- в своих исследованиях группового процесса ( Kutter 1985) и природы процесса психосомати-ческого (Kutter, 1988). Психологи же, за редким исключением, прене-брегают возможностью получить неочевидные сведения посредством психоаналитических "интервью" (см. главу VII).

IV. ПСИХОАНАЛИЗ НА ФОНЕ НАУКИ

1. Является ли психоанализ наукой? &

Используя дерево психоаналитического познания, мы проследили развитие психоанализа на протяжении десятилетий, прошедших после его открытия Фрейдом, вплоть до современной ситуации в ФРГ. Настало время обсудить нередко поднимаемый вопрос о науч-ности психоанализа. Как уже отмечалось во вступлении, наука неодно-кратно отрицала психоанализ. Если психоанализ включают в универси-тетской программе в раздел медицины, социологии или психологии (как во Франкфурте), то ему отводят разве что вспомогательную роль и вос-принимают его с недоверием как науку очень сомнительную. Почему?

Чтобы ответить на этот вопрос, следует представить себе общую панораму наук и отыскать в ней положение той или иной науки. Для этого зададим себе несколько научно-теоретических вопросов: Как уст-роены отдельные науки по методу, теории и практике? Чем они отлича-ются друг от друга? В чем состоит общее и на чем основано различие?

Сначала в университете (от латинского universitas -- совокупность) преподавали только признанные церковью науки ( universitas litterarum), изучая которые школяры, тогдашние студенты, постигали грамматику, риторику, диалектику, математику, логику, физику, метафизи-ку, этику, политику, астрономию и геометрию. Позднее стали готовить художников, юристов, медиков и богословов. Сегодня только во Франк-фуртском университете насчитывается 21 факультет, на которых мож-но получить специальность как по гуманитарным, так и по естественным наукам. К первым относятся социология, педагогика, психология, бого-словие, история, классическая филология, современная филология и ис-кусствоведение, ко вторым -- математика, физика, химия, биология, география, геология и медицина. Двадцатый факультет -информати-ка, двадцать первый -- физкультура и спорт.

Я могу быть экспертом лишь в определенной науке: в ней я хорошо во всем ориентируюсь, могу все сам проверить. Что касается других наук, то я полагаюсь на утверждения моих коллег с других факультетов. Физик продемонстрирует мне с помощью электронного микроскопа, как выгля-дит микроструктура клетки, объяснит что такое модель атома. В лучшем случае, я используя логику и здравый смысл, пойму его объяснения, в худшем -- поверю представителю другой науки, что то, что он объяс-няет на основании своих методов и теории, соответствует действитель-ности. При этом возникнут дополнительные трудности в понимании спе-циального языка другой науки, поскольку я не знаком ни с определени-ями понятий, ни с методами исследований, ни с объемлющей их теорией.

Все ученые говорят, однако, на обычном языке. Если бы они взяли на себя труд и перевели свой специальный язык на обычный, тогда по-нимание стало бы возможным: сложные понятия специального языка утратили бы свою загадочность. Об этой возможности свидетельствуют многочисленные научно-популярные издания. При этом существует, конечно, опасность упрощения, которой подвергаюсь и я. В каждой на-уке имеются положения, многозначность которых вряд ли выразима обычным языком. Особые методы исследований и сложные теории не удается перевести на обычный язык без смысловых потерь. В таких случаях я могу верить свидетельству ученых, а могу и не верить. Если Я им не верю, то, по большому счету, у меня остается возможность само-му изучить соответствующую науку, т: е. научиться самостоятельно применять ее методы, чтобы независимо от других проверить, можно ли с помощью методов этой науки повторно обнаружить те или иные дан-ные или нет.

Выразим это образно: в "ландшафте" различных наук я могу иссле-довать неприступную гору, лишь используя необходимое снаряжение, чтобы затем, как Вильгельм фон Гумбольдт, с помощью сектанта изго-товить карту, но с этим снаряжением мне не удастся осуществить под-водные исследования. Понятно, что без тренировки и обучения мастер-ству погружаться в неизвестные глубины нельзя. Впрочем, кое-какие возможности познакомиться с подводным миром есть и у ныряльщика-любителя без специального снаряжения: ему нужны только здоровые легкие, подводная маска и дыхательная трубка. Читатель уже догадался, к чему я клоню.

2. Различие между естественными и гуманитарными науками

Все науки собирают знания и посредством публикаций в журналах и книгах делают их доступными широкой общественности. Предметом знаний считаются достоверные явления, т. е. те, что происходят при определенных условиях неизменно и действительно что-то объясняют, а не наблюдаются случайно. Всему должны предшествовать системати-ческие исследования, в которых гипотезы проверялись бы при помощи определенных методов. В первую очередь это возможно в естествен-ных или точных науках. В них формулируются номотетические зако-ны, например, закон тяготения, когда после множества проведенных опытов делается вывод , касающийся общих закономерностей. В широ-ком смысле можно говорить об эмпирических науках (греческое слово empeiria соответствует слову "опыт"), т. е. о науках, данные которых опираются на опыт и, следовательно, на наблюдение. Если наблю-дениям соответствуют точные показания, то мы говорим о точных науках, выводы которых оформляются в так называемых протоколах. Требующее объяснения положение вещей (Explanandum), таким обра-зом, определяется через объясняющее положение вещей (Explanans). За основу берется показание, отнесенное только к одному случаю. Если это показание подтверждается при повторных исследованиях, оно становит-ся выводом из всеобщей закономерности. Следуя т. н. схеме Гемпеля-Опенгейма, мы используем "гипотезу о законе", которая при определен-ных обстоятельствах должна логически объяснить положение вещей так, что "объясняемое" действительно будет объяснено посредством "объясняющего", в виде возобновляемых исследований по новой про-верке закономерностей.