Эдуард Киршбаума - Психологическая защита

Этим примером мы хотим подчеркнуть, что фантазия, как и другие защитные механизмы, помогает решить ситуации лишь паллиативно, иллюзорно.

Нам интересна еще одна классификация причин защитной фантазии. Во-первых, причиной фантазии являются реальные ситуации блокирования влечений, реально пережитая или переживаемая травма. В самом начале своей психоаналитической карьеры Фрейд выдвинул гипотезу о попытке сексуального совращения малолетних близкими лицами, "дядюшками и тетушками", старшими сиблингами или даже родителями. При этом попытку совращения родственники могут совершать как сознательно, так и бессознательно (в разных играх). Ребенок переживает сцену собственного совращения с мучительным аффектом ужаса, стыда, страха, психической боли. Ребенок если не осознает, то по крайней мере ощущает безнравственность поступка взрослого, но чаще всего нет того, с кем он эту ситуацию мог бы обсудить, переработать. Он пытается сделать это самостоятельно. Но это превышает силы ребенка. Уже тогда возможны попытки фантастической переработки травмы в "фантазиях возмездия", но чаще всего ситуация просто вытесняется, полного забвения травмы не происходит.

Если в настоящее время к вытесненной травме прибавляется какая-то актуальная травма или событие, которое вызывает воспоминание из детства, то оживает та страшная ситуация, которая не получила своего завершения, финала возмездия и избавления раньше.

Во-вторых, причиной фантазии могут быть сами фантазии, "тайные желания". Здесь новая фантазия — это попытка защититься, избавиться от того, что желаю, а эти мои желания постыдны, они — страшное нарушение культурных норм. Даже помыслить "это" — страшное преступление.

В своей дальнейшей психоаналитической практике Фрейд вышел за рамки гипотезы о совращении, он пришел к убеждению, что в воспоминаниях его пациентов речь шла не о действительных попытках совращения, а о тайных желаниях, фантазиях самого ребенка — быть со-

IIliHEHOC

вращенным или совратить кого-нибудь. Как правило фантазия ребенка представляет собой межличностные ситуации, которые дают возможность "преступному" желанию исполниться. Но цензура сильного Сверх-Я приходит в ужас от таких фантазий и вытесняет их. Первая фантазия — "жениться на своей матери" сменяется вторичными фантастическими сценами женитьбы на принцессе или на Золушке. Первичные фантастические сцены ужаса от угрозы наказания кастрацией со стороны отца за игры гениталиями или за желание отнять место у отца рядом с матерью превращается в фобический невроз — боязнь нападения со стороны белой лошади (случай с пятилетним Гансом).

У фантазии есть не только причины, но и финальная направленность, "для чего". Как правило, в фантазии представлен предмет потребности и часто совершенно нереальные способы и пути движения к вожделенному предмету. Фантазия — это, конечно же, ситуация переноса желания на замещающий предмет, на замещающую ситуацию, которая совершается только в голове фантас- га. С другой стороны, даже в фантазии вожделенный пред- меч может быть завуалирован, скрыт. Контроль цензуры может быть настолько силен, что даже помечтать в реальной испостаси не дает, а скроет, завуалирует и в фантазии совершит подмену реального образа фантастическим, мнимым.

Беда многих фантазирующих в том, что фантастические образы воспринимаются как прямые знаковые представители реальных предметов и желаний. Фантастические образы — это скорее метафорические символы желания. Их нельзя буквально прочитывать и интерпретировать, и тем более нельзя ими напрямую руководствоваться в действительности. Нет ничего ужаснее для реальности, когда утопии — идеальные, фантастические образы — пытаются претворить в реальность. Чем больше пытаешься выстраивать жизнь по стерильному воображаемому образцу, тем больше приходится убегать из этой кошмарной реальности в мир утопических мечтаний. Чем ужаснее реальность, тем чище и стерильнее фантазии.

Следующий вид переноса условно можно назвать "переживанием из вторых рук". У этого переноса различные проявления, каждое из которых определяется своеобразной констелляцией причин, вызывающих перенос, и условий, в которых он осуществляется.

Первой раскроем сенсорную депривацию, недостаточный приток информации в центральную нервную систему.

Сенсорный приток информации человека в центральную систему складывается из разных видов ощущений, поступающих от соответствующих органов чувств (зрительные, слуховые, вкусовые, кожные ощущения). Но есть два вида ощущений, кинестетические и ощущение равновесия, которые, как правило, осознанию не подлежат, но тем не менее свой вклад в общий сенсорный поток осуществляют. Эти ощущения вдут от рецепторов, которые иннервируют (пронизывают) мышечную ткань. Кинестетические ощущения возникают, когда мышцы сокращаются или растягиваются. Состояние расслабленности, покоя при аутогенной тренировке достигается благодаря резкому сокращению сенсорного притока: закрываются глаза, снижается звуковой и шумовой фон. Но главное в аутогенной тренировке это обеспечить расслабление мышечной ткани, при расслабленных мышцах кинестетическая информация минимальна.

А теперь вам будет легко понять ситуацию скучающего ребенка. Состояние скуки обеспечено резким снижением информации извне. Информация объективно может существовать, но она не воспринимается, ребенок к ней не чувствителен, поскольку она не интересна для него. Что делает скучающий ребенок, чтобы обеспечить приток информации в центральную нервную систему? Он начинает фантазировать, а если не умеет, не может фантазировать, то начинает двигаться всем телом, крутиться, вертеться. Тем самым он обеспечивает приток кинестетических ощущений в центральную нервную систему, которая до этого "голодала" от сенсорной депри- вации. Приказы и уговоры сидеть тихо и угрозы наказания мало помогают. Ребенку нужно обеспечить приток информации. Если ему нельзя двигаться корпусом, то он продолжает болтать ногами. Если и это нельзя делать, то он медленно, почти незаметно, раскачивает свое тело. Име- но так обеспечивается приток раздражителей, недостающих для сознания определенного переживания эмоционального комфорта.

Страшно смотреть на маленьких детей в доме малюток, которые однообразно и размеренно в состоянии бодрствования раскачивают свое тельце, болтают ножками, тупо, невидяще уставившись в белый потолок. И это не потому, что нет других источников раздражения. Отнюдь, они есть, их может быть достаточно много (игрушки, разные люди). Но эта информация, которая проходит мимо ребенка, она эмоционально (любовно) не окрашена, индифферентна. Воркования и гуления родной матери не заменит деловитое приговаривание сестры или нянечки, переодевающей или кормящей ребенка.