Эдуард Киршбаума - Психологическая защита

Культура делает нас похожими друг на друга. Благодаря культуре устанавливается связь времен, поколений и пространств. По своей культурно-родовой сущности я равен современнику в любой части света (связь пространств) и человеку из прошлого и будущего (связь времен и пространств). Живя в культуре, мы живем в одних измерениях.

Но культура делает нас и разными. Она рвет пространство и время. Мое Я ни на кого и ни на что не похоже. Бытие человека — всегда проживание в культуре; оно осуществляется каждый раз в конкретной, актуальной, социальной, исторической ситуации, которая, с одной стороны, есть дискретный, отдельный отрезок бытия, с другой стороны, она невычленяема в моей культурной непрерывности и неизбывности.

В этом отношении ситуация (и культура) всегда проблематична, "в ней есть всегда как бы пустые, незаполненные места (Leerstellungen), через которые "проглядывает" нечто выходящее за ее пределы и связывающее ее со всем существующим" [49, с.362]. Выход за пределы конкретной ситуации есть выход за пределы самого себя. Позволим продолжить Рубинштейна: "Я непрерывно взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя. Этот выход за пределы самого себя не есть отрицание моей сущности… это ее становление и вместе с тем реализация моей сущности; не отрицание самого себя и становление, но становление и реализация. Отрицается только мое наличное бытие, моя завершенность, конечность" |49, с.3441. Макс Шелер считает, что приход в этот мир чснжека предполагает реализацию его как некоего за- mi.iiи, именно поэтому человек есть "существо, превос- мшишгг гимо себя и мир" [64, с.60]. В этом смысле бытие и и ни к,1 мемфншчно, именно отсюда способность челом. Iа к ф. шепендированию, к когнитивным и эмоци- oii.in.hi.imныходям iaпределы наличия бытия, "по ту сторону добра и зла" (Ф.Ницше). Когда "придется лететь", "естественного закона" и "человеческой совести" будет недостаточно (Льюис К.С. — Цит. по: 53, с. 105).

Но в любой миг бытия, в любой ситуации есть возможность для трансцендирования, есть возможность восстановить связь времен и пространств. Логика жизни "требует от мимолетного человека, чтобы он жил так, как если бы его поступки предназначались для бесконечного исторического ряда. Она (логика жизни. — Э.К.) настаивает на неотменяемых связях общего бытия, любви и творчества, жалости и вины" [17, с. 154].

О том же говорит М.М.Бахтин: "Есть простое правило, по которому проверяется истинность жизни — спроси себя, сможет ли сохранить свою силу то, что ты чувствуешь и думаешь сейчас, если вдруг узнаешь, что вот-вот должна прийти смерть? Станешь ли ты продолжать то, чем занимаешься в этот момент? Всегда спрашивай себя об этом.

Я назову это измерением мерою смерти" [11, с. 129]. Но, это, так сказать, полеты философского сознания. Психологам при всей необходимости философских взлетов приходится работать в других измерениях. Они к проблеме конечности — трансцендентности ситуации жизни сделают уточнение: особую значимость для снятия культурной "конечности", укорененности личности в ситуации представляют собой не все ситуации, а только те, где заострено некое противоречие, и это противоречие представлено личности как соответствующее, отнюдь не легкое переживание.

Может возникнуть вопрос: причем тут ситуация? Речь в книге идет о психологической защите, неких психологических механизмах регуляции. И вот сразу же мы представляем тезис, который мы будем разворачивать и доказывать на протяжении всей книги и который может послужить нам предварительным, очень приблизительным определением психологической защиты: психологическая защита — не нормальный, а особый, необычный способ разрешения ситуации и психологической регуляции поведения в ситуациях затруднения, в ситуациях некой невозможности. Психологическая защита инициируется такими исключительными, эксквизитными ситуациями. Одно из значений английского слова exquisite— "острый, сильный, исключительный".

Прежде чем говорить об эксквизитных ситуациях, хотелось бы понять, что такое собственно ситуация.

Но нам вслед за Б.Ф.Ломовым приходится сетовать на то, что "психология пока еще не располагает достаточно строгими способами и средствами описания ситуации (экспериментальной и жизненной) как системы" [33, с. 120]. Написано это почти десять лет назад, но, к сожалению, сохраняет свою силу и до сих пор. Сам Ломов пытается определить ситуацию не как отдельное событие, а как систему событий, которая является причиной того или иного поведенческого акта, благодаря которому собственно ситуация и меняется, а уже измененная система событий, ситуация приобретает возможность последующего воздействия на поведение человека, и так без конца. В этом круговороте причина и следствие постоянно меняются местами. Здесь есть возможность определить ситуацию как констелляцию субъективных и объективных факторов, как сочетание внешних и личностных факторов.

Нас интересуют те ситуации, которые исключительны, эксквизитны, где противоречие предельно заострено и личностно переживается. По сути мы определили чрезвычайно схематично, очень приблизительно родовое понятие эксквизитных ситуаций. Все ситуации по параметру эксквизитности можно представить себе как некий ряд, континуум с двумя полюсами.

Один полюс представляют проблемные ситуации, для решения которых априорно не заданы способы поведения и мышления и где решение проблемы состоит в создании Ноиыч способов поведения и (или) в конструировании пиний психической реальности.

Друюп пои юс представлен так называемыми "пограничными (и|у. шмнми" (К.Ясперс), где от личности тре- fiyeiiHcnoioOiiocii. н гернимость к экзистенциальным перс айн, шиши, когда псе существо человека захвачено вопрошанием о смысле бытия, отмеченного знаком своей конечности (хайдеггеровское "бытие-к-смерти"). Любое экзистенциальное переживание — это всегда и психическое переживание, которое как правило эмоционально негативно окрашено, которое воспринимается как психологический дискомфорт (в лучшем случае) или как сильное угнетенное, депрессивное состояние, как состояние отчаяния (в худшем случае). В последнем случае человек не может реализовать, точнее, считает, что не может реализовать центральные установки, осуществить смысл своей жизни ни самым оснащенным предметно- практическим действием [76], ни самым изощренным философским вопрошанием.

Между этими двумя полюсами континуума эксквизитности располагаются ситуации стресса, фрустрации, конфликта.

Психологический механизм возникновения экскви- зитной ситуации обусловлен финальной направленностью любого психического акта. Филогенетической предпосылкой "финального поведения" является рефлекс цели, впервые описанный И.П.Павловым еще в 1916 году. Согласно И.П.Павлову, рефлекс цели задает направленность любого живого организма, обладающего психикой, любой жизни на развитие, на будущее: "Вся жизнь есть осуществление одной цели, а именно, сохранение самой жизни, неустанная работа того, что называется общим инстинктом жизни" [42, с. 142]. По сути об этом же гораздо раньше писал Артур Шопенгауэр: "Воля к жизни — сокровеннейшая сущность человека" [65, с.85]. Один из ведущих представителей так называемой динамической теории психологии личности, западногерманский психолог Ганс Томэ утверждает, что человек есть целеустремленное целое, нечто заданное на будущее. Без финальной направленности психического акта трудно представить себе его интеграцию, целостность, гешталь- тность [98, с. 16].