Бетти Фридан - Загадка женственности[«The Feminine Mystique»]

Функционализм, впитавший соки культурной антропологии и социологии, пышным цветом расцвел на почве такой прикладной области, как обучение правилам семейной жизни. Вознамерившись придать социальным наукам большую научную строгость, функциональный подход привил им заимствованную из биологии идею изучения «институтов», как если бы они являлись костями скелета или мускулами, то есть, в соответствующей терминологии, «структурами» и «функциями» социального организма. Принимая во внимание исключительно функции того или иного института в обществе, функционалисты надеялись, что таким образом избавятся от «ненаучности», свойственной ценностным суждениям. Однако на практике функционализм стал больше походить не на строгую науку, а на словесную эквилибристику. Типовое суждение «функция состоит в том, чтобы…» приобрело в результате вид «функция должна состоять в том, чтобы…». Социологи не узнавали в обличье функционализма своих заблуждений, так же как психологи не узнавали своих в оболочке фрейдизма. Абсолютизируя и сакрализируя общее понятие «роль женщины», функционалисты заморозили американку, превратили ее в спящую красавицу, ожидающую прекрасного принца за чертой магического круга, отделившего ее от кипящей рядом жизни.

Социологи обоего пола, во имя функционализма заточившие женщину в неприступную башню, стали вместе с тем участниками того процесса, который я назвала бы «феминным протестом». Если существует такое явление, как «маскулинный протест» — а функционалисты унаследовали от психоаналитиков взгляд на женщину как на существо, завидующее мужчине и желающее быть мужчиной, отрицающее свою женскую суть и становящееся на этом пути «святее папы», — то современным вариантом этого явления выступает «феминный протест», осуществляемый и мужчинами, и женщинами: отрицание подлинной природы женщины в ее настоящем виде и желание видеть женщину более женственной, чем она есть в реальности. В крайней своей форме «феминный протест» — это средство защиты женщин от опасностей истинного равноправия полов. Однако чего ради социолог, принимая на себя божественные функции манипулятивной власти, берется уберечь женщин от мук, сопряженных с достижением зрелости?

Протекционизм нередко и в прошлом приглушал стук дверей в большой мир, захлопывающихся перед лицом женщины; затушевывал безобразие предрассудка, даже выступающего в ипостаси науки. Если старомодный дед ворчал на свою Нору, изучавшую математику, чтобы стать физиком, и приговаривал, что, мол, место женщины в доме, то Нора смеялась ему в ответ, напоминая, что на дворе двадцатый иск; зато теперь ей уже не до смеха, когда популярный профессор-социолог, книга Маргарет Мид или новейшее двухтомное издание о женской сексуальности убеждают ее в том же самом. Сложный, туманный язык функционалистов, фрейдовский психоанализ и культурная антропология с успехом камуфлируют факт, что в основе их теорий покоится та же ветхая догма, которой придерживался ее дедушка. Нора улыбнулась бы, читая послание королевы Виктории, датированное 1870 годом: «Мы глубоко озабочены увеличением числа тех, кто устно или письменно склоняется к безумию порочного движения за женские права со всеми сопутствующими ему ужасами, к которым склонен бедный слабый пол, забывая о самой сути женских чувств и природы. Это обстоятельство приводит нас в негодование, с которым мы бессильны справиться. Господь создал мужчин и женщин разными — так пусть же каждый из них пребудет самим собой». Но строки из книги «Современный брак» не вызовут у Норы улыбки: «Мужской и женский пол взаимно дополняют друг друга… Ни один из них не является высшим или низшим. Тот и другой должны рассматриваться в границах их функций. Вместе они образуют функциональное единство. Один без другого не полон. Они дополняют друг друга… Если же мужчины и женщины начинают заниматься одним и тем же видом деятельности или выполнять единые функции, взаимодополняющие отношения могут разрушиться».

Эта книга была опубликована в 1942 году. Студентки изучали ее десятилетиями. Включенные в курс социологии трактаты «Брак и семейная жизнь» или «Адаптация к условиям жизни» дают рекомендации такого, например, рода: «Нельзя отрицать, что мы живем в реальном мире, мире настоящего и ближайшего будущего, который несет на себе печать прошлого; в мире, где сильны традиции былого, где нравы и обычаи оказывают более радикальное воздействие, чем наука; в мире, где большинство мужчин и женщин вступают в брак, а большинство замужних женщин — домохозяйки. Рассуждения на тему о том, что было бы, если бы традиции и нравы коренным образом изменились, или же о том, какова будет жизнь в 2000 году, любопытны как умственная гимнастика, но они ни в коей мере не помогут молодежи адаптироваться к неизбежному и сделать счастливее свою семейную жизнь».

Разумеется, упоминаемая здесь адаптация к неизбежному игнорирует стремительность, с какой нынче меняются условия жизни, а заодно и тот факт, что девушки, которые сегодня начнут адаптироваться в соответствии с указанными рекомендациями, в 2000 году будут еще в расцвете сил. Функционализм исключает из рассмотрения какие-либо различия между мужчинами и женщинами, кроме тех, которые некогда были раз и навсегда установлены. И если девушка (вроде нашей Норы) пожелает сделать карьеру, функционалист подымет предупреждающий перст: «Впервые в истории юные американки массовым порядком задаются вопросом: должна ли я добровольно обречь себя на незамужнюю жизнь, предпочитая ей профессиональную карьеру? А может быть, устроить себе праздник, а потом выйти замуж и принять все обязанности по дому и долг материнства? Или попытаться совместить брак и карьеру?.. Подавляющее большинство замужних женщин — домохозяйки… Нет ничего плохого в том, что молодая женщина находит адекватный путь самовыражения через карьеру, а не в замужестве. Однако ступающие на эту дорогу девушки не всегда учитывают, что далеко не всякая профессия предоставляет возможность для самовыражения. Кроме того, часто забывают и о том, что лишь немногие женщины (как, впрочем, и мужчины) располагают тем содержанием, которое нуждается в выражении».

Ознакомившись со всей этой аргументацией, Нора остается с бодрящим ощущением, что, выбирая карьеру, она обрекает себя на незамужнее существование. Если у нее еще сохраняются иллюзии насчет возможного совмещения карьеры и брака, функционалист их развеет: «Кто из нас способен… успешно совмещать две профессии? Очень немногие. Это удается лишь исключительным личностям, но отнюдь не малым сим. А совмещение супружества и домашней работы с профессиональной деятельностью трудно вдвойне, поскольку эти занятия требуют совершенно разных способностей. Для успеха в личной жизни необходимо самоотречение, для успеха в профессии — полная поглощенность ею. Первое требует умения уступать, второе — духа состязательности. Гораздо больше шансов обрести счастье там, где муж и жена взаимно дополняют друг друга, а не дублируют несвойственные им функции».