Джералд Блюм - Психоаналитические теории личности

Об относительно прозападной ориентации Ленинградской школы свидетельствует факт введения зарубежных тестов в исследовательский арсенал еще в период 60-70-х годов, но ленинградцам тоже была свойственна устремленность к глобальности. Об этом красноречиво говорит название труда Б.Г.Ананьева «Человек как предмет познания». Ананьев, считающийся основоположником синтетического человековедения, пытался экспериментально обосновать взаимодействие социальных, биологических, педагогических факторов в формировании любых психических проявлений человека. Любопытен интерес Ананьева к идеям Тейяр де Шардена, который видел свое призвание в переустройстве христианского вероучения в соответствии с требованиями науки.

Представители Ленинградской школы, отчасти в силу идеологических причин, особенно не оттеняли теоретический контекст (нередко неофрейдистский), в рамках которого зародились используемые в практической работе методы. Опыт зарубежной психологии ассимилировался не вполне дифференцированно, обычно под знаменателем системного подхода, что вызывало справедливую критику московских коллег в отсутствии концептуальной последовательности.

Казусы в оценке выдающихся психоаналитиков проще всего объяснять внешними препонами, довлеющим влиянием марксистско-ленинской идеологии. Так и делают некоторые из тех, кто недавно видел в учении Фрейда чуть ли не идеологическую диверсию, а сегодня поет ему аллилуйю и уже марксизм объявляет псевдорелигией и мифом. В свою очередь с научно-исторической точки зрения совершенно несостоятельны попытки истолковывать леонтьевские рассуждения о смыслообразовании в духе экзистенциальной и гуманистической психологии. Первоисточники показывают, что такие марксистские мыслители, как Л.С.Выготский и А.Н.Леонтьев, сами инициировали анализ психологических знаний прежде всего с философских и политических позиций, они во многом способствовали формированию идеологического запроса и в последующем порой становились пленниками собственных заблуждений. Мы не случайно называем этих ученых мыслителями, потому что область их научной деятельности не просто четко выделить. На самом деле синтетическая направленность со всеми плюсами и минусами имеет некоторые истоки в истории отечественной мысли, в ментальности крупных ее представителей. Известный мыслитель В.С.Соловьев был одновременно философом, поэтом, публицистом. Он предпринял попытку «великого синтеза» христианского платонизма, немецкого классического идеализма и научного эмпиризма. На пороге XX века прославился оригинальностью мыслитель-утопист Н.Ф.Федоров. Высшая цель науки, по Федорову, воскрешение предков («отцов»). Путь к воскрешению он видел в овладении силами природы, переустройстве человеческого организма, управлении космическими процессами. Сила этих мыслителей — в комплексном рассмотрении явлений окружающего мира, стремлении осмыслить мир в его целостности, слабость — в неоправданном смешении богословия, философских построений и научных теорий. В ошибках отношения к психоанализу тоже ярко проявился своеобразный синкретизм. Обращает внимание обилие в трудах ведущих психологов эпитетов: общий, обобщение, большой и т.п. Может быть, именно желание преодолеть подспудную склонность к чрезмерному синтезу рождает бесконечные споры о сходстве, различии и иерархии понятий индивид, характер, личность, индивидуальность, делает столь актуальным и мучительным определение психологами своего предмета.

Когда общество испытывает катаклизмы, находится в состоянии становления и переустройства, возрастает восприимчивость к разного рода идеям о мировом порядке, предназначении человека, смысле жизни. В умонастроениях людей, как в подростковом возрасте или при психическом нездоровье, сочетаются категоричность и легковерие, догматизм и нигилизм, стремление к самоопределению и слепое следование моде. Вполне закономерно поэтому, что появление с середины 80-х годов потока произведений зарубежных психологов неофрейдистской ориентации, всевозможных альманахов тестов вызвало огромный энтузиазм и в известной степени оттеснило труды отечественных авторов. Вопреки всей предшествующей системе обучения сразу обнаружилось множество специалистов в области психоанализа, в том числе среди выпускников ведущих университетов, их теперь не меньше, чем экстрасенсов и колдунов в период парапсихологического бума. Психоаналитические услуги предлагаются по широкому спектру вопросов, включая рекомендации по урегулированию политических конфликтов; открылись учреждения психоаналитического профиля. Одни специалисты дают гарантию избавления от наркомании методом «пробуждения Кундалини», другие готовы взяться за излечение от психоза с помощью метода С. Грофа. Безусловным подтверждением компетентности считается двухмесячная или тем более годичная стажировка в США. При этом заверения в исцелении страждущих служат не только рекламным целям, новоявленные адепты зачастую искренне уверены в своем всесилии.

Особый интерес, понятно, вызывают труды авторов, прежде всего выделяющихся претензией на переворот существующей научной методологии, очаровывающих безаппеляционностью утверждений о полном разрешении кардинальных проблем психологии, вокруг которых до сих пор вращаются сюжеты научной фантастики. В книге «Духовный кризис» (1995), изданной под редакцией С.Грофа, он пишет: «Когда начались многочисленные опыты с разного рода образами и символами, описанными Юнгом как коллективное бессознательное, а также изучение эпизодов явно мистической природы, то появились убедительные доказательства идей Юнга и бесспорные подтверждения мистических учений, как восточных, так и западных». Как известно, свои выводы основоположник трансперсональной психологии делает на основании переживаний людей, находящихся под воздействием психоделических веществ (ЛСД). В монографии «За пределами мозга» (1992) интерпретация этих переживаний Грофом принимает радикальную форму: «Многие сообщают о ярких фрагментах опыта на клеточном уровне сознания, что отражает, по-видимому, их существование в форме спермы или яйцеклетки во время зачатия. Иногда регрессия идет еще дальше, и у индивида возникает убедительное чувство повторного проживания эпизодов из жизни биологических предков или даже погружения в общий фонд коллективной и расовой памяти. Иногда люди под воздействием ЛСД сообщают о переживаниях, в которых они отождествляются с различными животными, или у них возникает отчетливое чувство оживления воспоминаний их существования в предшествующем воплощении». Для Грофа, таким образом, представляется абсолютно доказанной не только фрейдовская теория, но и система взглядов Юнга. Остается только усомниться в благотворном влиянии такой категоричности Грофа на его последователей.