Алексей Меняйлов - Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея)

В.: Милый, как мне хорошо с тобой!..

П.: Да, но тогда, когда я впервые шёл с тобой в твою каморку, я даже и представить себе не мог, во что я впутываюсь. Порог какой истории я перешагиваю. Думал: каморка — пусть будет каморка. Может, бандитская, а может — и нет. От азиатских бандитов, помнится, ушёл. Сначала из одной банды, потом из другой. А во второй — ух и круто же было! Потом какая-то каморка! Ладно, думаю, пойдём в каморку. И, помню, отшутился. Говорю, раз каморка, то есть на холсте и очаг, а над огнём, часом, нет ли вертела? На котором меня изжарят? Ты рассмеялась. Я: а за холстом, часом, нет ли какой дверцы к сокровищам? Заросшей паутиной?

В.: Да-да, там есть. В подвал. Только я туда никогда не лазила. Дом-то старинный… А вдруг там и взаправду — сокровища?! Вот было бы смешно, правда?

П.: Смеяться — ты и тогда смеялась, но всё равно в твоём смехе чувствовалось беспокойство. Как, мол, восприму эту твою странно пустую комнату, с полом ниже уровня мостовой. В квартире, в которой нет даже ванной. Да… Но всего этого я тогда не знал, и мне представлялось нечто из книжки про Буратино и папу Карло: подвал и глухой низкий ход вниз, к зияющей неизвестности .

Если он бежит по дороге со скоростью 9 км в час, а она — со скоростью 4, то его раздражает, что она словно сонная , а её раздражает, что он как всегда препротивно мельтешит . Ничего не изменится, даже если он подхватит её на руки: её будет раздражать его частое дыхание, а его — что она уселась и ноги свесила. В постели то же несоответствие; как следствие, они будут грызться от разочарования, точно так же, как грызутся и все наши соседи, в чём мы можем убедиться, присмотревшись к их жизни.

Постель, кстати говоря, всегда стоит там же, где бегут с разной скоростью: в символе «пути» вообще умещается всё. Да, на этой дороге, к несчастью, слишком уж часто он и она из любой наугад выбранной супружеской пары — биоритмически друг другу явно не соответствуют, а следовательно, не половинки . А если не половинки , то чужие, в сущности, друг для друга люди — партнёры . Чужие, чуждые, а потому друг друга не понимающие, словно разговаривают на разных языках, — и даже враждебные. Что, скажете, в жизни разве не так?

Да и сможете ли вы вспомнить того, кто пытался, а тем более смог дать отчётливое определение, что это такое — половинки ? Интересная, согласитесь, и важная проблема.

Книга эта о любви, о возможности существования половинки , поэтому даже психотерапевтические приключения среди азиатских бандитов суть материал для проникновения на тот уровень сознания, который позволяет решить наиважнейшую из всех существующих практических задач. Да-да, важность не преувеличена, ибо ещё Шекспир сказал:

«Одна Джульетта важнее всех философий мира!»

Лев Толстой настолько был не согласен, как полагают толстоведы, только с художественным методом Шекспира, что на полях собрания его сочинений оставил множество пометок ругательного характера. Но на фразе о Джульетте Лев Николаевич споткнулся, что-то написал на полях, зачеркнул, вновь написал и вновь зачеркнул, и, наконец, после нескольких таких попыток оставил бессмертное:

«Похоже, случайная удача».

Самому Льву Николаевичу в этом удача не сопутствовала. 48 лет брачной жизни он прожил с партнёром (партнёршей) — подобно окружающим его индивидам. Почему ему не повезло? Почему «не везёт» всем прочим?

Ответить на этот вопрос можно лишь в одном случае, если сравнить узловые события жизни и особенности психики реализовавшихся (!) половинок с психикой и духом окружающего их населения. Всё, как говорится, познаётся в сравнении.

На феномен половинки , оказывается, можно взглянуть естественнонаучно, то есть построить математическую модель соответствия, что в науке есть высший из аргументов. Да не пугается читатель этих слов — расчёт прост и доступен каждому. Параметров для расчёта несколько и, прежде чем ознакомиться с методикой расчёта, надо осмыслить сущность нескольких из этих параметров.

Соединение с половинкой , как мы увидим из дальнейшего, в судьбе некоторых людей удача отнюдь не случайная. Как оказалось, вполне закономерная. А потому, возможно, доступная каждому, кому прискучили партнёры . По-настоящему прискучили. Подсознательно.

Этапы общения с партнёром описаны в литературе (художественной, научной и т. д.) вдоль и поперёк — знакомство, ухаживание, выяснение, кто кого больше «любит», «счастливый» брак, развод или похороны. А о половинке не написано ничего, разве что встречаются некоторые догадки, скажем, у гениального Льва Толстого.

Как узнать половинку ? Похожа она или не похожа ? Почему, скажем, она не стала половинкой прежде? Чем она занималась вместо того чтобы идти навстречу самой себе?

Если половинка — женщина, то только расспросами не обойтись: слова женщины в прямом смысле почти ничего не означают, даже если она, рассказывая о своей жизни, пытается быть предельно искренней. Одному французскому писателю удалось красиво и точно выразить эту особенность женщин. Он сказал приблизительно так:

«Размышляя над речью женщины, можно по её словам выяснить только одно: кем по профессии были её любовники».

Так как же узнать, что реально происходило с ней? Без психокатарсиса это невозможно. Но без психокатарсиса, как выясняется, невозможноне только рассмотрение прошлого (а в прошлом каждого человека заключено и его настоящее, и его будущее), но и формирование половинок , а следовательно, и история их любви.

Это ещё не знакомство с понятием половинки . Это ещё только постановка задачи.

Итак, как мы уже сказали, на пути к половинке лежат любые неадекватности сознания, в частности, — неврозы .

— Скажите, разбираться в женщинах — полезно это или нет? — обратился П. к начинающим и, помолчав, сам же и ответил: — Полезно. — И, вздохнув, добавил: — И насладительно!

Есть понятия, обозначающие некоторые жизненные феномены, не понимая которые, невозможно разобраться не только в дамах, но и вообще в закономерностях жизни. «Невроз». Это понятие описывает феномен, царствующий в тайной жизни всякой женщины и, в частности, той, которая вас в настоящее время привлекает.

Работники сыска, желая поймать убийцу, часто устраивают засаду на месте преступления. Об этой практике знают все — от мала до велика, и преступник в том числе. Следовательно, в месте засады, казалось бы, он появляться не должен. В таком случае, почему же засады столь часто приносят успех? Почему сексуальный маньяк закапывает трупы изнасилованных и убитых (а часто и наоборот: сперва убитых, а уж затем изнасилованных) им женщин в одной и той же клумбе? Ведь логическое же мышление подсказывает, что лучше не появляться там, где тебя — а это известно наверняка — ждут.