Роджер Уолш - Основания духовности. СЕМЬ ПРАКТИК ДЛЯ ПРОБУЖДЕНИЯ СЕРДЦА И УМА

Не было другого человека, у кого слова бы до такой степени не расходились с делом. Неудивительно, что глубокое и необычное учение Иисуса было по большей части неправильно понято и показалось чрезвычайно угрожающим правителям того времени, пребывавшим в плену общепринятых условностей. Религиозные лидеры сочли его признание "Отец и я суть одно" крайним богохульством. Римляне видели в словах о его "царствии" опасное бунтарство, даже, несмотря на то, что Иисус абсолютно ясно дал понять: "Царство Мое не от мира сего". Он был приговорен к невообразимо болезненной пытке – смерти через распятие. В агонии, умирая на кресте под насмешки палачей и улюлюканье толпы, он на последнем дыхании молился за них всех: "Отче! прости им, ибо не ведают, что творят".

Индийские традиции индуизма и буддизма вторят призыву к всеобъемлющей любви. Они еще больше расширяют объятия этой любви, распространяя ее не только на людей, но и на всех тварей. В индуизме Ганди добавлял к заповеди "Возлюби ближнего как самого себя" слова: "и всякое живое существо – это твой ближний". Точно так же, в буддизме Будда призывал:

Как мать охраняет свое дитя, готовая пожертвовать собственной жизнью ради защиты своего единственного ребенка, так с безграничным сердцем должно лелеять все живые существа, наполняя весь мир беспрепятственной любящей добротой. Стоишь ты или идешь, сидишь или лежишь, пока ты бодрствуешь, постоянно помни об этом сердце и об этом лучшем на свете образе жизни.

Если великие религии столь славят и высоко превозносят любовь, она должна быть чем-то совершенно иным, нежели наше обычное наркотическое переживание любви, чем-то гораздо более глубоким и могучим, безграничным и благотворным. Так оно и есть. Любовь, о которой говорят великие религии – агапе в христианстве, метта в Буддизме, и бхакти в Индуизме – это гораздо больше, чем мимолетные увлечения, восхваляемые в популярных песнях.

В то время как наркотическая любовь основана на болезненном ощущении недостатка и потребности, эта большая любовь основывается на льющейся через край полноте и радости.

У духовной любви нет желания получать – только желание давать, нет иной цели, кроме как пробудиться в других, нет иной потребности, кроме как поделиться собой. Будучи безусловной, она никогда не иссякает и не колеблется; будучи безграничной, она распространяется на всех.

И что лучше всего – говорят некоторые религии – эта безграничная любовь уже есть в нас, скрытая за незначительными барьерами, наподобие страха и гнева, и, в то же время, жаждущая наполнить наши сердца, затопить нас несказанной радостью, и хлынуть через край в нашу жизнь и взаимоотношения. Неудивительно, что столь многие святые прославляли любовь, как самую важную из человеческих способностей. Св. Павел воспевал ее в одних из самых поэтичных строк христианской Библии:

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто... Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает... (1 Кор 13:1-8)

Но любовь делает даже еще большее, поскольку она обладает способностью пробуждать нас. Согласно Рамакришне: "Возвышенное и невыразимое состояние самадхи наиболее прямо и естественно достигается посредством бескорыстной любви". А неоконфуцианский мудрец Ван Ян Мин говорил:

Следует воистину любить все, от правителя, министра, мужа, жены, и друзей, до гор, рек, духовных существ, птиц, животных и растений, чтобы реализовать нашу человечность, которая образует с ними одно тело, и тогда наш чистый характер будет полностью проявлен, и мы действительно будем едины с Небесами, Землей и всем бесконечным множеством вещей.

Солнце да не зайдет во гневе вашем.

Проблемные эмоции – такие как страх, гнев, ревность, и отчаяние – относятся к числу самых трудных и, порой, самых разрушительных переживаний. Никому из нас не удается их избежать. Но некоторые люди обучаются жить с ними, учиться у них, и с их помощью расти, тогда как другие их разжигают, купаются в них, и из за них убивают или умирают. Научиться умело реагировать на болезненные эмоции – одна из важнейших жизненных проблем.

Первый шаг состоит в признании того, что трудные эмоции составляют естественную часть жизни и их не следует автоматически осуждать как дурные или злые. Некоторые из них представляют собой адекватные реакции на окружающую действительность и, по крайней мере, в наши ранние годы могут быть необходимы для выживания – это врожденные реакции, которые привлекают внимание к жизненно важным проблемам и побуждают нас к действию в угрожающих ситуациях.

Однако, если мы не умеем реагировать на трудные эмоции, они слишком легко мучат и угнетают нас самих и тех, кто нас окружают. Ставки очень высоки. Это трагедия, что так мало людей знают, как эффективно работать со своими эмоциями, и что столь немногие достигли эмоциональной мудрости.

Мы страдаем от трех главных ошибок:

1. мы осуждаем или порицаем трудные эмоции, как дурные или злые;

2. мы игнорируем болезненные эмоции или, защищаясь, вытесняем их из сознания;

3. мы потакаем им или разжигаем их, например, вскармливая чувства обиды на кого-то, кто нас ранит, и с ликованием вынашивая планы отмщения.

В этих случаях мы становимся теми, кого Шекспир так красноречиво назвал "рабами страсти".

Когда мы осуждаем болезненные эмоции и самих себя, за то, что мы их испытываем, мы затеваем внутреннюю войну, которую невозможно выиграть. Эмоции и дальше будут возникать по мере того, как жизнь будет подбрасывать нам свои неизбежные проблемы, но теперь мы добавляем к ним ненужное и болезненное бремя. Мы сердимся, что болезненные эмоции возникли, боимся, что они нас одолеют, и испытываем подавленность от того, что нам снова приходится с ними сражаться. Эту битву невозможно выиграть, но, к счастью, ее можно остановить: объявив перемирие и научившись принимать болезненные эмоции как естественную и нормальную часть жизни.

Когда мы игнорируем или подавляем трудные эмоции, мы тоже страдаем, хотя и более незаметно. Эмоции, разумеется, остаются, но теперь они скрыты в глубинах психики, где они исподтишка ищут своего выражения в виде симптомов и защитных механизмов. Например, если мы подавляем гнев, мы можем не осознавать его в себе, но в порядке защиты проецировать его на других людей. Теперь "Я не сержусь, но люди вокруг меня сердятся", и такие симптомы, как тревога, могут возникать без видимой причины. Мы потеряли контакт со своими эмоциями – это состояние называется дизлексатимией – и потому отчуждены от важнейшего источника информации и жизненности.